— Тогда прошу вас, сарр Клименсе, внимательно меня выслушать и отнестись к моим словам со всей серьезностью, — перед тем как продолжить, он обвел взглядом взявших нас в круг матросов. — До абордажа может и не дойти, и все мы дружно молим Пятиликого, чтобы так и случилось. Но если он все-таки произойдет, вам нужно понять — это пьеса, где роли у каждого строго расписаны. Желаете присоединиться — уважаю ваше решению, но прошу иметь ввиду — любые ваши опрометчивые действия могут нам помешать.

— Уяснил, сар Коден и принял к исполнению.

— Ну и шпагу неплохо бы поменять на саблю, — уже другим тоном закончил он.

— Я к ней привык. Разве что добавил бы в пару, — по ситуации и сабля и шпага будут одинаково хороши, а поменять одно на другое недолго.

— Та, которой вы славно отвалтузили Ранольда, подойдет?

— Вполне. Только как мне отличить ее от других?

— Он эту саблю на память хранит. Мало того, что впервые в жизни отхватил, так еще не от кого-нибудь, а от сарр Клименсе! — засмеялся кто-то из матросов.

— Совершенно заслуженно, — не стал вставать в позу Ранольд. — Не сочтите за лесть, но из нас получились бы замечательные напарники.

— Нисколько не сомневаюсь.

— На том и решим, — удовлетворенно кивнул Годен. — Ранольд, тебе за сарр Клименсе и приглядывать.

Сделав единственный залп, «Гладстуар» взял курс правее, выполняя какие-то недоступные для моего понимания эволюции. Шедшие в кильватер корабли эскадры в точности последовали его примеру. Пробираясь в эпицентр сражения, мы прошли мимо вражеского линкора. от которого из под воды торчала лишь высокая корма, на которой сверкало золотом: «Удачливый профос». Должность, чьей обязанностью является исполнение телесных наказаний, и при других обстоятельствах можно было бы посмеяться нелепости названия. Затем миновали останки сгоревшего практически дотла корвета Ландаргии, непонятно каким чудом до сих пор державшегося на плаву. «Гладстуар» снова изменил курс, чтобы не войти в поле обломков разметанного взрывом корабля так, что не представлялось возможности определить — какого он был ранга и чьей принадлежности. Повсюду виднелись переполненные людьми шлюпки, а за борта держалось множество рук. Разглядывая их, ко мне пришло понимание — в шлюпках вперемешку находятся моряки и той, и другой стороны. Все верно: прояви человечность, а кто у кого оказался в плену, выяснится после чьей-то победы.

— Сдается мне, наш адмирал нацелился на нимберлангского флагмана, — заметил Ранольд. После приказа Годена он не отходил от меня ни на шаг.

— Это который из них? — я смотрел на самый большой корабль с тремя поясами орудийных портов и не ошибся.

— «Гордость короны», — Ранольд указал на него.

— Линкор?

— Да, сарр Клименсе. Семьдесят пять орудий, не считая вертлюжных, но с командой все сложнее.

— Почему?

— Наверняка они везут десант. Так что смело можно прибавить несколько сотен. Та еще будет задачка! Но она определенно стоит, чтобы ее решить. Хотя как сложится артиллерийская дуэль, возможно, обойдется и без абордажа. Разнесем в хлам паруса, и пусть себе, в конце займемся. Удачно мы подоспели! Пару-тройку часов и эскадры адмирала Мантишера Ландаргия точно лишилась бы! — он с таким оживлением потер ладони одна о другую, как будто нам не предстоял тяжелый бой с неясным исходом.

Очередной залп «Гладстуара, и некоторое время было сложно дышать от вони сгоревшего пороха. Целью стал шедший нам наперерез корабль, пытавшийся прикрыть флагмана, навязав нам бой. Практически одновременно с нашим, мы получили ответный. 'Какова вероятность того, что ядра столкнутся? Наверняка ведь она существует?» — промелькнула в голове мысль, глупая и не к месту.

Несущие смерть и разрушение чугунные шары хорошо были видны в полете, поначалу только наши. Затем они исчезли из вида, но появились чужие. Вот они достигли высшей точки полета, и мне почему-то вспомнился ее название — ордината, после чего продолжили путь вниз.

— Пригнитесь, сарр Клименсе! А еще лучше, за чем-нибудь спрячьтесь! — Ранольд даже не тронулся с места.

Я успел посмотреть на мостик, чтобы убедиться: то, что мне говорили, правда. В офицерской среде, что в морской, что в пехоте, смерти кланяться не принято, и все стояли в полный рост, подавая для нижнего состава пример личным мужеством.т

Не стал кланяться и я. Пусть до ужаса хотелось растянуться на палубе и зажать руками уши, чтобы не слышать тоскливого свиста приближающейся смерти. Я лишь крепко вцепился за что-то холодное и металлическое, пытаясь унять в ногах дрожь. Тогда-то на «Гладстуар» и обрушилась лавина из чугунных ядер. Часть из них, взметнув фонтаны, не долетела, другая, пробив паруса, пронеслась дальше, но и то, что в него попало, принесло «Гладстуару» немало разрушений и жертв. Это был душераздирающий аккорд, составленный из грохота ядер, треска ломающегося дерева, испуганных человеческих криков и воплей боли. Казалось, после такого «Гладстуар» неминуемо пойдет ко дну.

— Привыкайте, господин сарр Клименсе, — раздался спокойный голос Ранольда. — Это только начало! Наверняка дойдет дело и до бомб, а затем и картечи. Вот тогда с кем угодно местами поменяешься, хоть с каторжником, чтобы не оставаться здесь, — он засмеялся.

Первым делом я нашел взглядом Александра, оставшегося рядом с Годеном. Легко признав его по шикарному белоснежному перу на шляпе, ниспадающему на самое плечо, с облегчением убедился — сар Штроук жив, и отделался без малейшей царапины. Выглядит бледновато, пусть и не настолько, чтобы гармонировать с пером, но вряд ли в случае со мной дело обстоит иначе.

— Радует, что нашему противнику досталось куда больше! — сказал Ранольд.

— Полагаете? — я посчитал его слова за ободрение.

Моему неопытному глазу казалось, что на вражеском фрегате не изменилось ничего. Разве что в его парусах появилось несколько дыр, а от нижнего из тех, что расположены на соседствующей с кормой мачте, и вовсе осталось немного.

Фрегат все также следовал нам наперерез, за ним держался его однотипник, и мы должны сойтись с ними намного раньше, чем с «Гордостью короны». Пессимизма добавляло и то, что остальные корабли нашей эскадры, завязнув в бою, остались далеко за кормой.

— Сарр Клименсе, уверен в этом! Кучненько в него наши яда легли! Смотрел и душа радовалась! Ну а что бы они хотели? Наш комендор на оба флота лучший! Так, книппелями правый борт заряжают. Ага, ага, — рассматривая диспозицию Ранольд усиленно вертел головой по сторонам, и даже