– Кэт? Чьи это костыли?

Она посмотрела на него и судорожно сглотнула.

– Мои. Потому что они нужны мне.

Зафир покачал головой. Он ничего не мог понять. Да и как он мог догадаться?

– Объясни мне, зачем они нужны тебе, если ты стоишь передо мной.

Пришло время перестать прятаться. Кэт наклонилась и взялась за подол платья. Она подняла его, показав ему протез.

И даже сейчас Зафиру потребовалось несколько секунд, чтобы понять, на что он смотрит. И когда понял, он смертельно побледнел. Он посмотрел ей в лицо.

– Что ты показываешь мне? – хрипло спросил он.

Она отпустила подол, который снова скрыл ее ноги. И начала дрожать. Ей внезапно стало очень холодно. У нее был шок.

– Несчастный случай… который я упоминала. Все было хуже, чем я говорила тебе. Им пришлось ампутировать… моя нога… она была раздроблена.

Она, должно быть, покачнулась, потому что Зафир тут же подскочил к ней, взял ее за плечи и усадил в кресло. На мгновение он исчез и снова появился со стаканом в руке.

Он поднес стакан к ее губам.

– Выпей немного.

Кэт взяла стакан дрожащей рукой и сделала несколько глотков. Жидкость обожгла ее горло, и она закашлялась. Зафир забрал у нее стакан. В груди у нее разгоралось пламя, которое почти моментально прогнало холод, сковывавший ее.

Он поставил стакан на стол и положил руки на подлокотники ее кресла. У него был такой вид, будто ему только что нанесли смертельный удар.

– Почему ты не сказала мне?

– Сначала я думала, что тебя это не касается. А потом… когда ты предложил мне такие деньги за эту работу… я не могла позволить себе отказаться. И я думала, что, если бы ты знал, ты решил бы, что я не справлюсь.

Серые глаза Зафира пристально смотрели на нее. – Я думаю, что все это не так – или отчасти не так.

Кэт чувствовала себя так, словно он видит ее насквозь. Она встала с кресла, заставив Зафира выпрямиться, и отошла от него, болезненно ощущая свою хромоту.

Она обернулась и решила сказать правду:

– Я теперь другая, Зафир. Ты хочешь ту Кэт, которой я была раньше. Но она больше не существует. Я не хотела, чтобы ты смотрел на меня, как другие, – с ужасом и с жалостью.

Она так боялась этого момента и отдавала себе отчет в том, что в этом страхе было больше всего тщеславия. И сейчас, стоя перед этим единственным мужчиной, который заставлял ее чувствовать себя по-настоящему живой, она не могла вынести этого. К глазам подступали слезы, а это было бы самым худшим унижением.

– Ты знаешь, где находится дверь, Зафир. Пожалуйста, просто уйди.

Но он не ушел. И когда он заговорил, его голос был суровым.

– Ты действительно думаешь, что я не понял, что ты изменилась коренным образом? Заметила ли ты, что это заставило меня хотеть тебя еще больше?

Кэт ожидала увидеть спину Зафира и закрывающуюся за ним дверь. А не слушать его признания. Он казался почти оскорбленным.

– Ты действительно думаешь, что я такой ограниченный и пустой человек? – спросил он.

Возможно, раньше она так и думала. Когда он признался, что сделал ей предложение, потому что она была воплощением физического идеала. Но сейчас все, что она узнала об этом человеке, было так противоречиво и запутанно.

Она не могла говорить. Слезы хлынули у нее из глаз. Она услышала, как он выругался, а потом схватил ее в объятия и прижал ее голову к своей груди.

Кэт полностью утратила контроль и поддалась своей слабости. Она рыдала из-за своего разбитого сердца, из-за утраченной ноги, из-за рано умершей матери и из-за того, что так долго мечтала оказаться в объятиях Зафира.

Очень долго они стояли, обнявшись, и Зафир успокаивающе гладил ее по спине. Сострадание. Еще одна черта, о которой она не знала.

Когда ее рыдания наконец стихли, она отстранилась от Зафира и с ужасом посмотрела на его промокшую сорочку. Она высвободилась из его объятий и тыльными сторонами ладоней вытерла свои горячие мокрые щеки.

Он был последним человеком, в чьих объятиях она ожидала найти утешение. Ее глаза опухли, тушь размазалась по щекам.

– Прости, – пробормотала она, стараясь не смотреть на него. – Не знаю, что на меня нашло.

Он взял ее за руку, подвел к креслу и осторожно усадил в него. Потом снова оказался рядом с салфеткой и стаканом с алкоголем. Присев рядом с ней на корточки, он заставил ее сделать несколько глотков, после чего она постепенно начала успокаиваться.

Он обмакнул салфетку в стакане с водой и принялся нежно оттирать тушь с ее щек.

Кэт была смущена своей истерикой и тем, что он так бережно ухаживал за ней.

Когда он убрал салфетку, она перевела взгляд с его мокрой сорочки на его лицо, которое было напряженным и непроницаемым.

– Твоя сорочка испорчена.

– Меня это меньше всего волнует. Вообще-то… Он не договорил и принялся расстегивать пуговицы.

У Кэт чуть не отвисла челюсть при виде его обнаженной мускулистой груди.

– Что ты делаешь? – прошептала она.

Его сорочка была уже расстегнута, и он снял запонки, бросив их на соседний столик. Он сбросил сорочку на пол и встал на колени рядом с ней.

Она была ошеломлена и совершенно сбита с толку.

– Зафир…

– Я хочу видеть это, Кэт. Покажи мне свою ногу.

Кэт сжалась, в ужасе от его предложения. Но он выглядел решительно настроенным.

– Зачем ты хочешь увидеть ее?

Зафир и сам не мог толком объяснить, почему захотел увидеть ногу Кэт, но его разрывали самые разнообразные эмоции. Шок, бессильная ярость и чувство горя, как при потере близкого человека.

– Я хочу видеть, что случилось с тобой.

Кэт нехотя взялась руками за подол платья и подняла его, обнажив свои ноги. Зафир увидел что-то типа носка из очень плотного телесного цвета материала, который доходил до середины ее левого бедра. Он смотрел, как Кэт нажимает кнопку внизу протеза, а потом снимает его.

Он снова испытал шок, глядя на ее ногу, которая заканчивалась теперь в нескольких дюймах ниже колена. Толстый носок свисал с ее колена, и внизу на нем была булавка, очевидно служившая для того, чтобы удерживать протез на месте.

Она взялась за носок, и он увидел, что ее руки дрожали. Он накрыл их своими руками, усилием воли заставляя ее посмотреть ему прямо в глаза.

Когда она наконец подняла глаза, он спросил:

– Можно мне?

Она закусила губу. Потом хрипло сказала:

– Ты не обязан это делать.

Последовала пауза, и наконец она подняла руки, и Зафир сделал глубокий вдох прежде, чем бережно стянуть носок с ее бедра, потом с колена, и, наконец, снять его совсем.