в этом театре и пытался узнать что-нибудь. И действительно, в театре не было никакого собеседования. Я даже разговаривал с той вахтершей, помнишь? Мерзкая такая баба. Она не стала менее истеричной, стоит отметить. Но всё же мне удалось с ней поговорить. Так вот, она в глаза нас не видела. А 30-го апреля её вообще на месте не было. Она вышла из отпуска вчера.

– Это всё очень интересно, – сказал я, – но это нам никак не поможет разобраться с тем, что собой представляет Нецах, а я абсолютно уверен, что они играют главную роль в этой странной пьесе. То есть имеют самое непосредственное отношение к смерти Луизы и, возможно, многим другим.

– Откуда ты знаешь? – удивился Ким.

– Просто знаю, – сказал я. По каким-то причинам мне совершенно не хотелось рассказывать Киму о моей встрече с таинственным Асперо.

– Понятно, – задумчиво ответил Ким, – окей, даже если это и так, то остается ещё два вопроса. Кто такой Климент, и с кем он вел беседу в темном переулке? А, да! В театре я встретил одного интересного человека.

– Что за человек?

– Он тоже проявлял повышенный интерес к корпорации Нецах, – сказал Кимми, – выглядел он крайне агрессивно, даже вахтерша побоялась на него кричать. Мне показалось, что он священник.

– Почему ты так решил?

– Я проследил за ним, – засмеялся Ким, – какое умение отличает хорошего детектива от плохого сыщика? Конечно же, умение сесть на хвост.

– И где ты этому учился? – поинтересовался я.

– В школе, само собой, когда сбегал с уроков, правда, там была немного обратная ситуация. В те времена было важно сбросить хвост. Но в целом принцип-то один… Я как-то удрал, чтобы приколотить косячок, да раскуриться перед физикой, сам понимаешь…

– И куда направился священник? – перебил я друга.

– Как куда? – искренне возмутился Ким, – в церковь, конечно, дебил! Куда ещё идти нормальному священнику?

– А он нормальный?

– Трудно сказать, – задумался Ким, – вроде бы да. Выглядит очень круто. Такого можно представить и смиренно читающим молитву, и яростно вбивающим кол в тело какой-нибудь нечисти. В общем, по моим представлениям, навеянным кинематографом, такие священники были в средние века.

– Хороший психологический портрет, – похвалил я, – и что ты думаешь?

– Думал наведаться к нему, – сказал Ким, – но решил подождать твоей компании. Интересно с ним будет поболтать, думается.

– Ну давай, наведаемся, – согласился я.

– Я заеду, – сказал Ким и положил трубку.

Я задумчиво повертел в руках трубку и положил её на аппарат. Мне была не по душе такая заинтересованность моего друга, но я ничего не мог с этим поделать, ведь если Кимми чем-то увлечётся, то отвлечь его от предмета академической страсти не будет никакой возможности. Если ему взбредёт что-то в голову, то выбить это возможно только с помощью гильотины. По моему мнению, он подвергал себя опасности, погружаясь в эту историю. Но что я могу ему сказать? Не лезь в эти дела, здесь замешаны волшебство и силы зла? Он меня на смех поднимет. Хотя, я думаю, он и сам понимал, что без мистики тут дело не обошлось. Возможно, это и есть главная причина столь глубокой заинтересованности этим делом.

Да и что тут говорить, он все-таки помогал мне. Кимми выследил священника, например. Ещё одного потенциального персонажа нашего детективного романа. Кто он, что он собой представляет? Ещё одно заинтересованное лицо? Если честно, я не очень любил священников, попов и прочих представителей духовенства. Во-первых, я атеист. Во-вторых, каждый священник – сам зачастую опытный грешник, по крайней мере так говорят множество исторических примеров. И, в-третьих, я всегда рассматривал религию с академической и исторической точек зрения. Знакомился с основными течениями как с очередными увлекательными мифами. В свое время я даже осилил Библию, Тору, Коран, Бардо-Тодол и Бхагавадгиту. Не сказал бы, что это принесло какую-то определенную пользу, но некоторые моменты казались мне весьма поучительными. Когда разбираешься в религии, очень удобно разговаривать с духовными людьми: при всем желании им будет трудно запудрить тебе голову религиозными догматами.

Я всегда был уверен, что люди сами создали себе Бога, чтобы было на кого свалить свои неудачи. Вольтер сказал: Бог сотворил человека по образу и подобию своему, а человек отплатил ему тем же. Впрочем, другой мыслитель возразил на эту реплику своей фразой: что каждый человек был бы богом, если бы Бог позволил. Лично я предпочитал выражение Ницше: Бог мертв. Стоит отметить, что я понимал, что легендарная фраза вырвана из контекста и обладает совершенно иным смыслом. Тем не менее, я воспринимал её в абсолютно народном ключе.

В любом случае, сходить и познакомиться со священником было необходимо. Как сказал Ким, это будет интересно. Главный вопрос: за какие фигуры играет наш будущий собеседник? На чьей он стороне? Возможно, ни на чьей… Или, может быть, вообще на своей. Оставалось только надеяться на лучшее.

*

До сегодняшнего дня я и не подозревал о существовании в нашем городе этой церквушки. Божий дом стоял на окраине города, сокрытый густыми деревьями заброшенной парковой зоны. Церковь была очень маленькой и ветхой, и, судя по всему, католической, что было редкостью для нашей православной страны.

– Не верю, что Бог одаривает своим вниманием такое непрезентабельное место, – удивился я.

– Гнилое тело – золотое сердце, – заметил Ким, – возможно, в данном случае эта поговорка будет к месту.

Церковь представляла собой маленькое одноэтажное здание с одинокой башенкой, венчал которую покосившийся деревянный крест. Дощатая обшивка фасада здания давно сгнила и рассохлась, а грязные окна напоминали мутные глаза пьяницы. Со стороны можно было подумать, что это место заброшено уже лет пятьдесят. И, конечно же, оттуда не раздавалось драматичное пение органа.

– Ладно, не ссы в трусы! Вперёд, малыш, – сказал Ким и дернул дверь. Она оказалась запертой. Я постучал. Никакого ответа. Ким постучал более настойчиво. Примерно через пару минут мы услышали торопливые шаги к двери.

– Кто еще? – донесся хриплый прокуренный голос из-за двери, – кого чёрт несёт?

– Прихожане, – нашелся Ким.

Дверь приоткрылась. Из проема высунулось лицо, над которым явно не помешало бы потрудиться бритвенным станком.

– Прихожан тут не было лет десять, – сказал священник, – так что, вы, скорее, захожане. Что вам надо?

– Всего лишь поговорить с Вами, – сказал я, – корпорация Нецах о чём-нибудь Вам говорит?

– Сволочи! – воскликнул священник. Из дверного проема появилось дуло двуствольного ружья. Зияющие дыры направили свой взор прямо в мою душу, – пошли на хрен отсюда или закопаю прямо здесь на заднем дворе.

– Эй, – испугано крикнул Ким, – мы – хорошие ребята! У нас умерла подруга! Мы всего лишь пытаемся