Я задумалась и выпала из беседы, а между тем Марго и Симочкачто-то оживленно обсуждали. Я прислушалась.

— Торт был отравлен, — с напором утверждала Марго. — Его яне ела, терпеть не могу бисквитов. А вот плов попробовала.

— Нет, — горячась, возражала Симочка, — торт я ела ичувствую себя нормально.

Марго тут же выдвинула новую версию:

— Тогда Фаинка насыпала яда в кофе. Его я не пила из-засердца.

— Но я пила кофе, — разочаровала ее Симочка. — И елагорчицу.

— О чем вы говорите? — заинтересовалась я.

— О том, что Алиску нашу отравили, — просветила меня Марго.

Я только что думала о том же, но из объяснений Марго ничегоне поняла, потому что ее не однажды травили.

— Когда? — спросила я. — О каком случае идет речь?

— Отравили в тот день, когда она праздновала продажукартины, — пояснила Марго. Симочка замахала руками:

— Это глупости!

— Нет, не глупости, — рассердилась я. — Так оно и есть.Скажу больше, скажу то, до чего не додумалась Марго: Алису и на вернисажетравили, и потом каким-то образом постоянно подтравливали. Чем еще объяснитьтот факт, что Алиска сразу оживала, лишь только к ней приезжала я?

— Чем? — спросила Симочка.

— Лишь тем, что подруги ее теряли к ней доступ. Все онибоятся силы моего ума, а потому не решаются делать свое злое дело. Но кактолько я уезжаю, Алиска сразу же начинает погибать.

Марго со мной бурно согласилась.

— Я думала, что ее сглазили, а теперь уверена — травят!Безбожно травят свои же подружки!

Симочка опешила:

— Все?

— Нет, не все, — заверила я, — а одна, уверена, что одна изних, но кто? Кто чаще остальных приходил к Алисе в мое отсутствие?

Симочка задумалась:

— Все приходили.

Марго подтвердила:

— Приходили все. Не ходят они по одной.

Едва самолет остановился, пилот вышел, спрыгнул с крыла,достал из багажного отсека раскладную лестницу.

— Сеньоры, сеньорита, — улыбаясь, сказал он, — вы можетеразмять ноги, пока я буду устранять повреждения. Возможно, очень скоро мыпродолжим полет.

— Папа! — обрадовалась девушка. — Мы можем погулять. Пошли!Рауль обещает починить самолет.

Инженер Горов лишь помотал головой.

— Иди одна, дочка, — ответил он. — В мои годы такой стрессбыстро не отпускает, — добавил он, скептически глядя на остановившиесяпропеллеры «Чесны».

Дочь чмокнула его в щеку и выпорхнула из кабины. СеньорДиас, уже покинувший самолет, ласково улыбаясь, наблюдал за девушкой.

Тропический лес, обживший подножия скалистых утесов, напоилвоздух ущелья пряными сладкими ароматами.

Девушка подбежала к зеленой стене растений.

— Какая прелесть! — воскликнула она. — Какой воздух! Каклегко дышится. Удивительно, я будто вернулась домой!

Сеньор Диас подошел незаметно.

— Это ваша душа, юная сеньорита, — тихо, но многозначительносказал он. — Она впитывает древнюю магию моей родины.

Девушка нахмурилась.

— Сеньор Диас, — спросила она, — вы так необычно говорилитам, в самолете. На каком языке?

— Это древний язык, — загадочно улыбнулся Энрике Диас. — Егоуже мало кто помнит.

— Древнеиспанский? — уточнила девушка. Сеньор Диас покачалголовой:

— Нет. Наш язык на тысячи лет старше. Девушка растерялась:

— Этого не может быть. Я знаю только испанский, как же так?

— Однако вы все поняли, юная сеньорита, — улыбнулся сеньорДиас.

— Да…

Она изумленно замолчала. Задумалась. Но вскоре рассмеялась:

— Вы разыгрываете меня! Рассказ был на испанском! Я же всепоняла! Это какой-то диалект.

— И все же я говорил на своем родном языке. Языке древнихольмеков, — с гордостью сообщил Энрике Диас. — Он доступен для понимания, но…лишь тому, кому доступен.

— Ах, сеньор Диас, вы шутите, а я серьезно хочу знать. Вашрассказ звучал так поэтично. Я и вправду все поняла, но не до конца. Кто она,Аматталь-ма? А мастер?

Сеньор Диас ничего не ответил и обернулся назад.

— О! — воскликнул он. — Кажется, Рауль готов продолжитьполет.

…"Чесна" легко оторвалась от асфальта горнойдороги, по которой за все это время не проехал ни один автомобиль. Самолетвзмыл над ущельем, поднялся выше скал и уверенно лег на курс. Моторы работалинадежно и ровно. Рауль вел оживленную беседу с диспетчерами.

Через час с небольшим самолет Энрике Диаса совершил посадкув портовом городе с трудным названием Коацакоалькос.

Сеньор Диас был любезен до конца. Он вызвал из портапредставителей администрации, безмерно удивленных тем, что русский инженерприбыл в город на частном самолете влиятельного банкира.

Тепло попрощавшись с Горовым, Энрике Диас поцеловал пальчикидевушки.

— Мы еще увидимся, юная сеньорита, — сказал он, глядя ей вглаза. — Обязательно увидимся.

Как только машина с его русскими спутниками покинулааэропорт, лицо благодушного сеньора Диаса превратилось в бесстрастную маску. Онбыстро прошел к роскошному «Линкольну», вызванному для него, и тихо проговорилв трубку автомобильного радиотелефона:

— Она вернулась.

Телефонный собеседник банкира долго о чем-то говорил. ЭнрикеДиас лишь кивал иногда, не отвечая, но в конце устало сказал:

— Нет, Диего. Нет. Я слишком стар. К тому же… Понимаешь,другая культура, другой народ. И, главное, время. Оно так изменилось и изменилоее.

Собеседник сеньора Диаса вновь, видимо, принялся возражать,но банкир твердо стоял на своем.

— Нет! — отрезал он. — Мы выберем другой путь. Ты прав,конечно, люди остались людьми, но каждому времени присущи свои законы.

Он вновь послушал доводы собеседника, вздохнул. Кивнул,соглашаясь:

— Что ж, пусть будет по-твоему. Спросим Его.

На том сеньор Диас прервал разговор.

* * *

Их было пятеро в зале заседаний. Они расположились заогромным круглым столом, занимавшим почти всю площадь зала, сверкающего стекломи никелем. Очень разные, они неуловимо походили друг на друга.