– Они с Алексеем Ильичом ровесники?

– Нет, он моложе Леши. Он в армии не служил – в университете же военная кафедра была, а поступил он туда сразу после школы. А Леша после армии высшее образование получал, вот и пришел на комбинат позже Олега.

– Только Шестопалов за годы работы сумел до генерального директора дойти, а для Кошкина – главный инженер уже вершина карьеры и, как мне сказал Алексей Ильич, на большее он и не претендует.

– Может, и рад бы претендовать, да кто ж его выдвинет? Леша только по дружбе его на этом посту держит, а если он уйдет, то понизят Кошкина, если вообще не уволят, потому что он не тянет, за него заместитель отдувается. К нам иногда Сомов заходит, если ему что-то по работе с Лешей обсудить надо. Так вот, я не раз слышала, как он говорил, что менять надо Кошкина, а Леша ему в ответ – не трогай, дай человеку до пенсии доработать.

– А сколько Олегу до пенсии?

– Приблизительно четыре года.

– Значит, Кошкин кровно заинтересован в том, чтобы Шестопалов работал и с ним ничего не случилось, а то он потеряет все: служебное жилье, хорошую зарплату и достойное положение в обществе. Выходит, что Кошкину смерть Алексея Ильича не нужна. А кто из коллег может этого желать? Сомов? Это ведь его назначат на должность генерального директора, если Алексея Ильича не станет?

– Ну, такие вопросы решает собрание акционеров, которое может согласиться, а может – и нет. Леша сказал, что будет работать, пока силы позволяют, и преемником своим он видит Сомова. Но тут дело вот в чем. Гена, Сомов то есть, он, как и Леша, на комбинате с самого низа начинал, все ступени прошел и поэтому многие старики его еще, как Генку, помнят.

– То есть авторитет еще не наработал, – догадалась я.

– Да. К тому же он по их меркам молод – ему сорок пять. Леша как-то сказал, что пора ему отдохнуть, чтобы не нервы себе на работе мотать, а смотреть, как дети растут, с ними заниматься, а то так и жизнь мимо пройдет. А Гена ему: «Вы уж, Ильич, потерпите еще хоть годика три-четыре, чтобы я окончательно на ноги встал. Вы же не хотите, чтобы на комбинат варяга пригласили и он дело всей вашей жизни развалил?»

– Иначе говоря, он тоже заинтересован в том, чтобы Шестопалов был здоров и работал как можно дольше. Кто еще?

– Зам по экономике? – задумчиво сказала Настя. – Но ему уже под семьдесят. Он после каждого собрания акционеров собирается на отдых уйти, а его все дружно уговаривают остаться. Тот же Леша, между прочим. Он говорит, что, пока Степаныч работает, он беды не знает и доверяет ему как себе. Зам по производству? Тоже нет, он давно работает, претензий к нему никаких, а генеральным его никогда не назначат, потому что… – она вздохнула. – После того как его жена умерла, он… Выпивает, короче. В нерабочее время, конечно. Ему до пенсии год, а потом он собирается к сыну уехать – он у него давно живет в Штатах. Человек на его место уже есть, так что тоже отпадает. Зам по развитию? Но он на комбинате два года, кто же ему такой пост доверит? Зам по строительству отпадает по определению, как и по общим вопросам. Зам по безопасности…

– Вот-вот! Кто он? – заинтересовалась я.

– Полковник ФСБ в отставке Громов Александр Иванович. Здесь же, в Тарасове, служил. Ему шестьдесят четыре года, живет у нас в поселке с женой. Два сына у него, по его стопам пошли, но они в Москве служат. Генеральным ему не быть, так что он от смерти Леши ничего не выиграет. С Лешей у него нормальные отношения, а вот как сложится с другим руководителем, еще неизвестно. С замами все.

– Ну, про главного инженера я уже в курсе, а вот главный технолог? Кстати, мне Алексей Ильич рассказал ту некрасивую историю…

– История действительно некрасивая, – вздохнула она. – К несчастью, Леша рассказал мне ее, когда все было уже закончено. Знай я все заранее, попыталась бы его отговорить от таких резких действий.

– Он мне сказал, что ты тоже не веришь в виновность главного технолога. Почему?

– Потому что я его не раз видела, разговаривала и с ним, и с его женой. Это очень порядочные люди, а самое главное, бездетные! Им не для кого было предавать! Понимаешь, о чем я? Им его зарплаты выше крыши хватало. Да еще пенсия жены. Ему тогда уже почти шестьдесят было, зачем ему рушить то, что всю жизнь создавал? Ты знаешь, где у них дома деньги нашли? На полке для шапок, на вешалке в прихожей, откуда они в любой момент слететь могли, если бы кто-то оттуда решил что-то взять. Скажи, человек старой закваски стал бы там деньги хранить?

– Нет, конечно, – уверенно ответила я. – Такие обычно прячут в книгах, где-нибудь в постельном белье, в коробке или шкатулке, в диване. В общем, где-то так.

– Вот и я о том же! К ним кто-то пришел и незаметно пачку денег туда сунул. Да и была-то там одна тысяча долларов. А сейф? Никаких секретных данных там не было и быть не могло! Документация и только! Да я уверена, что он ключ от сейфа и не прятал вовсе, а в ящике стола держал. Его оттуда кто угодно мог взять и положить в сейф что угодно. А нашли там какие-то инструкции, чуть ли не шпионские. Ерунда полная! Леша тогда в медсанчасти с ранением и инфарктом лежал, надежд на то, что он поправится, совсем мало было. Ему доложили, вот он под горячую руку старика и уволил. Я ему потом напомнила, как он один раз уже погорячился и что из этого вышло! Да толку, если все уже было сделано? – возмущенно произнесла она, глубоко вздохнула, немного успокоилась и спросила: – А чего ты вдруг об этой истории вспомнила?

– Да вот подумала, не месть ли это со стороны стариков.

– Точно нет! – уверенно ответила она. – Они через некоторое время после этого квартиру сдали, а сами из города уехали. С тех пор если и возвращались, то считаные разы.

– Могли кого-нибудь нанять, – предположила я.

– Да говорю же, что нет! – стояла на своем Настя.

– Можно узнать, откуда у тебя такая уверенность? – удивилась я.

– Оттуда, что они с тех пор живут в моем доме в Подлесном, где им очень нравится. Я им звоню иногда, интересуюсь, так они в один голос говорят, что только, переехав туда, по-настоящему жить начали.

Я похватала ртом воздух и смогла произнести только:

– Ну, ты даешь!

– Так ведь должен же был кто-то исправить Лешкину глупость! – объяснила она.

– Но там же Анна Павловна была, – удивилась я.

– К тому времени мы ее в город забрали, а дом Шестопаловых в Подлесном продали. А мой так и стоит, Леша о нем, по-моему, давно забыл.

– Да-а-а! Дедушкин характер во весь рост, – помотала головой я. – А ты никогда не думала, кто мог так старика подставить?

– Думала, и даже догадываюсь кто, только доказательств нет. Да и толку теперь этим заниматься?

– И кто же? – с интересом спросила я.

– Его заместительница. Я с женой старика говорила, так она вспомнила, что заходила к ним эта дрянь где-то через неделю после всех этих событий. Она трехлитровую банку молока принесла: на комбинат из подсобного хозяйства привозят, и сказала, что это ее начальник купил, но сам на обед прийти не сможет, вот и попросил занести банку к нему домой – тогда этого поселка еще не было, все в комбинатских домах в городе жили. Банка была в пакете, а эта дрянь попросила ей пакет вернуть. Старуха с ним в кухню пошла, чтобы банку в руках не нести, а то тяжелая она, да и выскользнуть может. Там ее достала и с пакетом в прихожую вернулась. А много ли времени надо, чтобы пачку денег на полку положить? После того как главтеха уволили, ее исполняющей обязанности назначили, а месяца через четыре нового главного технолога на работу приняли, потому что не справлялась она. Она обиделась и уволилась.