Запах ладана и нагретого воска…

– Генератор сдох, – сказало существо, которое он, по здравом размышлении, определил как девушку.

Свечи давали ни с чем не сравнимый, тёплый золотистый свет. Он витал под сводами церкви, как золотая эльфийская пыль, дробясь в цветных витражах, рассыпаясь радужными искрами…

Мирон замер в восхищении. Запоминая, впитывая в себя текстуры золотых пылинок, мягкие короткие лучики, чудесные желтые огоньки…

– Электричества нет, в Плюс не выйти. Так что выбирай: лечиться или жрать.

Мирон с трудом оторвался от созерцания чуда.

– Кофе. Натуральный у вас найдется?

Девушка еще раз медленно, с расстановкой, оглядела его с ног до головы.

– У тебя кровь скоро из башмаков польётся, чувак. А ты хочешь кофе?

– Иначе я свалюсь.

– Хрен с тобой, – тонкие колечки в губе, брови и ушах девушки качнулись в такт. Даже показалось, он слышит нежный серебряный звон. – Будет тебе кофе.

Вниз, вниз, вниз. Мирон думал, ступени не кончатся никогда. Лестница закручивалась вокруг себя и казалось, они идут по гигантскому штопору, вставленному в каменное горло исполинской бутылки.

– Церковь – это как бы офис, – говорила девушка, шагая позади Мирона и подсвечивая ступеньки крохотным галогеновым фонариком. – А внизу мы живём. Там у нас школа, медцентр, ну и Ванны, конечно…

– Это всё вы построили?

– Конечно нет, дурачок, – он услышал короткий смешок. – Скрипторий. Древняя библиотека… Под Москвой до жопы таких мест. Некоторые залиты водой, но есть и куча сухих. Наши – те, кто их изучал – говорят, что в катакомбах можно разместить город, в два раза больше, чем нынешняя Москва.

– Ага. Ври больше.

Ему не нравился её снисходительный тон. Тощая пигалица – лет семнадцать, не больше, а обращается с ним, как с щеглом…

– За что купила – за то и продаю.

Голос её обиженно дрогнул, и Мирон подумал, что злить того, кто идёт за тобой по узкой лестнице, к тому же владеет единственным источником света – идиотизм.

– Извини. Просто в голове не укладывается. Я вообще сейчас туго соображаю.

Как бы в подтверждение, он поскользнулся. Нога, скользкая от крови, просто поехала вперед, он потерял равновесие и стал заваливаться на спину, беспомощно цепляясь за стену скрюченными пальцами.

Девушка легко подхватила его под плечи и помогла принять вертикальное положение.

– Оно и видно. Может, всё-таки в госпиталь? Ты много крови потерял… – в её голосе прорезались какие-то материнские нотки.

– Нормально всё, – буркнул Мирон, давая себе обещание впредь смотреть под ноги.

***

– Сколько тут живёт человек? – спросил он, оглядывая громадный, по современным меркам, каменный зал. Вдоль стен располагались длинные столы, вместо стульев – такие же лавки. Всё – настоящее дерево, не какая-нибудь имитация. Кое-где за столами сидели люди.

Обедали – над тарелками поднимался пар. Читали – как Мирон понял, настоящие книжки. Подсвечивая себе всё теми же свечами, вставленными в различные плашки и блюдца. Потолка зала видно не было, но почему-то казалось, что он очень высокий.

На них – его и девушку – никто не обращал внимания.

Усевшись на лавку, Мирон положил локти на стол. Тот даже не шелохнулся, стоял, как влитой. Дуб, – подумал он. – Окаменел от времени и стал крепче железа.

– Сколько нас – не твоя забота, – мягко упрекнула девушка, опускаясь на лавку напротив. Она придвинула к Мирону громадную кружку, над которой поднимался пар. – Но раньше здесь жили монахи. Те, которые переписывали книги. От руки, представляешь? Гусиными перьями, макая их в самопальные чернила… Так вот: монахов здесь жило двести человек.

Запах у кофе был не совсем таким, как привык Мирон. Более насыщенный, что-ли. Терпкий, с чуть кислинкой.

Сделав первый глоток, он испытал наслаждение, которое было почти болью.

– Я не знала, любишь ли ты с сахаром, но бросила три ложки. Тебе нужна глюкоза.

– Спасибо. Ничего вкуснее я в жизни не пил.

– Его варили в турке. На газовой плитке. Тока ведь нет…

– В турке?

Мирон представил пузатого мужика с черными, до подбородка, усищами…

– Такой ковшик с узким горлышком. Специальный. В нём раньше, сто лет назад, все варили кофе.

– Ага…

Несмотря на кофе, Мирона начало клонить в сон. Спасало только то, что лавка была твёрдая, как камень, да и стена за ней тоже…

– Как тебя зовут? – наконец Мирон вымучил вопрос. В голове раздавался звон – будто медный гонг лупили обернутым тряпьём молотом – и думать совсем не хотелось.

– Мелета.

Музы Алоадов, – вспомнил Мирон историю Трои. – Мнема – память, Аэда – песня, а Мелета – мудрость…

Хотел еще спросить, когда его отведут к этому Уммону, но рот почему-то не открывался.

***

– Проснулся?

Открыв глаза, он первым делом увидел отражение бликов света в серебряных колечках. Мелета.

– Зачем тебе это дерьмо на лице?

– И я рада тебя видеть. Пить хочешь?

Мирон хотел подняться, но помешали трубки. Они тянулись от обеих рук к пакетам с прозрачной жидкостью. Пакеты висели на облупленной медицинской стойке, каких уже лет двести не выпускают. И нахрена это всё? Почему было просто не наклеить дермов побольше?

– Ты потерял много жидкости, – поняла его взгляд Мелета. – Профессор сказал, нужно, чтобы всё прокапало… Так ты пить хочешь?

Мирон глянул на пакеты.

– Скорее, наоборот.

Кое-как сев на высокой кровати – подушка была словно из того, из столовой, дерева, а одеяло, которым его укрыли до подбородка, колючим, и немножко пахло ногами – он попытался вытащить иголки, но они были накрепко примотаны нанопорными пластырями. Не оторвать.

Бок был туго замотан той же нанопорой, как и нога. Всё это Мирон увидел, так как одежды на нём не было. Вообще.

– Твою мать…

– Подожди, не дёргайся. Я помогу

Она наклонилась так низко, что Мирон почувствовал запах её волос. Какой-то травяной шампунь… Кожа, в которую была одета девушка, негромко поскрипывала.

Тонкие пальцы Мелеты ловко разматывали пластырь, а Мирону ничего не оставалось, как пялиться ей в спину. Куртка была пошита каким-то странным способом – руками, что ли? Все швы наружу, так, что видно нитки – аккуратная, но не везде ровная строчка. Да и кожа окрашена как-то странно. Пятнами.

Очень хотелось к ней прикоснуться. Провести кончиками пальцев по чуть заметным под курткой бугоркам позвоночника, убрать тонкий завиток волос с бледной полоски кожи, что виднелась над воротником…