Она поспешно уткнулась в свою тарелку и сосредоточилась на том, чтобы разрезать филе, жевать и глотать, игнорируя свои затвердевшие соски и тянущую боль внизу живота.

- Могу я спросить тебя кое о чем? - пробормотала она, когда их пустые тарелки унесли.

Он кивнул:

- Конечно.

- Почему ты затеял весь этот фарс? Ты сказал мне, что просто попросить мать оставить ее сватовство не представляется возможным. Но почему? Конечно, мы плохо знаем друг друга, но ты кажешься мне не тем человеком, который будет…

Боже, как закончить это предложение, не обидев его?

Уголок его рта дернулся в слабой улыбке.

- Будет что? Позволять манипулировать собой?

-Да.

Он рассмеялся, но это был невеселый смех.

- Да, я не такой. Как правило. - Он взял бокал с вином, но вместо того, чтобы отпить из него, просто уставился на золотистое вино. - А что ты знаешь обо мне, Надя?

- Как я уже говорила, очень немного.

- Правда? - Он приподнял бровь. - Ты совсем не читала обо мне в прессе?

- Не слишком много.

Это было не совсем ложью. До той ночи в коридоре она читала о нем все, что только могла найти в Сети. А теперь это казалось ей почти предательством. Что было просто нелепо.

- Моя семья широко известна. Она часть истории Чикаго. Сначала сталь, потом железные дороги, потом недвижимость, а потом все, что только можно придумать, от страхования до средств массовой информации. «Чендлер интернэшнл» - локомотив в корпоративном мире. И с тех пор, как более ста лет назад мой прапрапрадед основал компанию, ее всегда возглавлял Чендлер. И мой брат должен был продолжить эту традицию. Так было еще полгода назад.

Тень набежала на его лицо, и Надю охватили чувство вины из-за того, что она затеяла этот разговор, и желание утешить его. Прежде чем подумать, она уже протянула руку и сжала его пальцы. После некоторого колебания он ответил на ее пожатие.

- Мой старший брат умер шесть месяцев назад от аневризмы мозга. Это случилось внезапно и совершенно неожиданно. Только накануне он был здоровым и сильным, а на следующий день… - Грейсон покачал головой. - Мои родители переживают это очень тяжело, как ты понимаешь. Джейсон был их первенцем, их наследником, их любимцем.

Он был старше меня на тринадцать лет, и мы не были особенно близки с ним, но я восхищался им и любил его. Он был хорошим человеком, умным, порядочным, уверенным в себе. Идеальным.

- Никто не идеален, Грейсон, - прошептала Надя.

- В глазах моих родителей он был именно таким. Они обожали его. И когда они его потеряли… я никогда не видел их такими убитыми. Они не просто потеряли ребенка. Они потеряли любимого ребенка.

И она снова возразила ему, подавшись вперед:

- Нет, не любимого. Может быть, они были более близки с ним, потому что он был старшим ребенком. Или они проводили с ним больше времени, потому что он в один прекрасный день должен был возглавить вашу компанию. Но родители любят своих детей одинаково. Даже моя мама, хотя она далеко не пример. Они были бы так же убиты, если бы, спаси Господи, умер ты. Или твоя сестра. Они одинаково любят вас.

Он грустно улыбнулся, потом протянул руку и дотронулся до ее подбородка. Подушечкой большого пальца он стал поглаживать ее нижнюю губу, и она с трудом подавила вздох. Ее ресницы затрепетали, а тело превратилось в жидкий огонь. Он в первый раз дотронулся до нее после той ночи в темном коридоре и после приема у его родителей. Если бы она была поумнее, она отстранилась бы. Но вместо этого она слегка повернула голову и коснулась губами его ладони.

И услышала, как он шумно втянул воздух в легкие. Его взгляд упал на ее губы, и он стал рассматривать их с такой жадностью, словно от них зависела его жизнь. Она задрожала, а когда он поднял глаза, она увидела, как в них загорелся огонь. Этот взгляд таил в себе обещания - и она уже отлично знала, что эти обещания он в состоянии сдержать.

- Как такое возможно, что ты, у которой столько причин не видеть лучшее в людях, все еще веришь в родительскую любовь и в справедливость? - пробормотал он.

Он в последний раз погладил ее губы, а потом взял свой бокал с вином и сделал глоток, не спуская с нее глаз.

На это у нее не было ответа. Да он, похоже, его и не ожидал.

- Но, отвечая на твой вопрос, я не могу просто сказать матери, чтобы она отстала от меня. Я должен быть бережным с ней. Она столько перенесла за последние месяцы. И за исключением первых нескольких недель, она не позволяла себе погрязнуть в своем горе. Вместо этого она сосредоточила внимание на разных предприятиях, одним из которых стало ее желание найти мне жену. Я думаю, если бы Джейсон был женат и у него были дети, ее желание женить меня не было бы таким… страстным. У нее был бы кто-то, кого она могла бы оберегать и баловать.

И может быть, это эгоистично с моей стороны, но я предпочитаю, чтобы она надоедала мне своими попытками женить меня, а не замкнулась бы опять в своем горе.

Эгоистичным? Она могла охарактеризовать его как высокомерного, требовательного, властного, чертовски сексуального - но эгоистичный? Нет. Не тогда, когда он готов пойти на любую сделку, лишь бы не дать матери снова погрузиться в бездну отчаяния.

Грейсон Чендлер был… сложным человеком. Плейбоем. Джентльменом. Иногда засранцем. Соблазнителем. Преданным сыном. Загадочным незнакомцем.

И по мере того, как он все больше открывался перед ней, ей хотелось заглянуть ему прямо в душу. Увидеть того человека, которого, как она подозревала, никто еще не видел.

Другими словами, она, черт возьми, хотела стать особенной для него.

Может быть, она была больше похожа на свою мать, чем думала.

- Сэр, мэм, могу я предложить вам десерт или кофе? - спросил подошедший к ним официант.

- Я уже сыт. Надя?

Она натянуто улыбнулась:

- Я тоже.

И спустя несколько минут после того, как Грейсон расплатился, они вышли из ресторана.

Грейсон положил руку ей на талию, и тепло его ладони обжигало ее через ткань платья. Желание, примитивное и страстное, огнем разливалось внизу ее живота.

О да. Она уже падала в эту бездну. Но хотела ли она выбраться из нее?

Она этого не знала. И эта нерешительность говорила лишь об одном.

Она в беде.

Трейсон крепко сжимал руль своего черного BMW, направляясь к дому Нади. В замкнутом салоне машины он не мог не чувствовать исходившего от нее запах ветра и дождя. И не мог выбросить из головы воспоминания о том, каким сильным, каким богатым был этот запах на ее коже.

Иногда он просыпался по ночам, чувствуя на языке этот преследующий его ее вкус. И его член становился твердым, как камень.