После этого я немного побродил, приводя в порядок мысли. Моистранствия привели меня к церкви; с ее шпиля крупная ворона-альбиносразглядывала меня красными глазами. Обогнув церковь, просто для завершенности,я увидел толстого кучера, который давал корм лошадям на заднем дворе. ЛиндаЭндерби наносила визит викарию.

Вчера вечером зашел к Серой Метелке домой, по ееприглашению, и хозяйка действительно выставила мне на заднее крыльцо тарелку спродовольствием. Тут до меня дошло, что эта Джил гораздо моложе, чем я думал,особенно теперь, когда на ней нет ее сумасшедшего наряда, а волосы свободнониспадают, а не убраны назад и спрятаны под повязкой. И она действительнохорошая кулинарка. Не могу припомнить, когда я в последний раз так вкусно ел.

После этого мы с Серой Метелкой отправились к пасторскомудому. Стояла исключительно ясная ночь, все небо было усыпано звездами.

– Мне только что пришло в голову, что ты, должно быть,имеешь привычку наблюдать за птицами, – сказал я.

– Конечно.

– Ты здесь поблизости не замечала ворону-альбиноса?

– Действительно, замечала, то там, то сям, уженесколько недель. А что?

– Мне пришло в голову, что она может быть компаньонкойвикария. Просто предположение на основании местонахождения.

– Теперь, разумеется, я за ней понаблюдаю.

На некотором расстоянии от нас появился человек с арбалетом,двигаясь в нашем направлении. Мы стояли тихо, и он прошел мимо.

– Это был он? – спросила кошка.

– Всего лишь один из участников ночной службы, –ответил я. – Не он сам. Запах не тот. Но этот я тоже запомню.

Полоски перистых облаков светились высоко над нами, отражаяобрамленные ими звезды, порыв ветра взъерошил мою шерсть.

– Я гонялась за крысами, ела отбросы из мусорныхящиков, видела, как топили моих котят, меня подвешивали за хвост и мучили злыеуличные мальчишки, пока меня не нашла моя хозяйка, – неожиданно сказалаСерая Метелка. – Она была сиротой, жила на улице. Ей жилось еще хуже.

– Грустная история, – сказал я. – Мне исамому приходилось несладко.

– Если путь откроется, все должно измениться.

– К лучшему?

– Может быть. С другой стороны, если он не откроется,все тоже может измениться.

– К лучшему?

– Будь я проклята, если знаю, Нюх. Разве кому-нибудьесть дело до голодной кошки, кроме нескольких друзей?

– Возможно, большего никто и не имеет в жизни, какой быроскошной она ни была.

– И все же…

– Да?

– Трудные времена действительно пробуждаютреволюционные настроения, правда?

– Тебе виднее. А иногда еще и цинизм.

– Как у тебя?

– Наверное. Чем больше все меняется…

– А вот и дом пастора, – неожиданно перебила она,останавливаясь и глядя на большое строение, только что возникшее перед нами, внескольких окнах виднелся свет. – Я сюда никогда раньше не ходила.

– Внешне ничего необычного, – сказал я, – иникаких… э-э… собак вокруг. Давай подойдем поближе и поглядим.

Так мы и сделали: обошли дом кругом, заглядывая в окна,обнаружили Великого Детектива; следует отдать должное его приверженности своейроли – он и дома не снимал юбок. Сидя в гостиной под портретом королевы, ончитал книгу. Единственным его проколом, если можно так выразиться, было то, чтоон время от времени потягивал огромную трубку из горлянки, которую впромежутках клал на специальную подставку на столике по правую руку. Егокомпаньон болтался на кухне, готовя что-то легкое на ужин. В доме было много неосвещенныхкомнат. Мы заметили, что из кухни ведет лестница куда-то вниз.

– Вот туда мне и надо, – сказала она. – Когдазаберусь наверх, пройду через кухню, если он к тому времени уйдет оттуда, иобследую сначала дальнюю сторону дома. Если же не уйдет, тогда пройду подлинному холлу с ближней стороны и осмотрю все эти темные комнаты.

– План неплохой, – сказал я.

Мы спустились до уровня земли и завернули за угол,направляясь к окошку в подвал.

– Удачи! – пожелал я ей вслед.

Вернулся к окну и стал смотреть в кухню. Тот человек неспешил уходить, попробовал еду, ожидая, очевидно, пока вскипит вода, достал избуфета тарелку и вазочку с синим узором в китайском стиле, опять попробовал,выудил из ящика приборы, извлек из другого буфета одну из тех белых чашек с золотымободком и золотым цветочком внутри, которые есть в каждом доме, сновапопробовал… Наконец я увидел Серую Метелку на лестничной площадке. Как долгоона там находилась, – не двигаясь и наблюдая, – не могу суверенностью сказать.

Когда он повернулся спиной, она проскользнула в ближайшуюдверь холла. Поскольку этот участок был мне не виден, то чтобы убить время, янесколько раз прошелся вокруг дома.

– Проверяешь нашу новую соседку, Нюх? – раздалсячей-то голос с дерева к востоку от меня.

– Тщательность еще никому не повредила, – ответиля. – А ты что здесь делаешь, Ночной Ветер?

– То же самое. Но она – не игрок. Мы в этом почтиуверены.

– Вот как? Вы знакомы?

– Да. Она вчера навестила хозяев. Они чувствуют, чтоона безобидна.

– Рад услышать это хоть о ком-то.

– Не то что викарий, а?

– Ты разговаривал с Шипучкой?

– Да.

– Я думал, вы в ссоре. Слыхал, что ты сбросил его вреку.

– Мы друг друга не поняли, – сказал он. –Потом мы все уладили.

– Чем ты расплатился с ним за викария?

– Маршрутом ночной охоты Иглы, – ответилон. – Может быть, он планирует устроить на него засаду и съесть. –Ночной Ветер издал похожий на смешок звук, нечто среднее между уханьем иаханьем. – Это было бы забавно.

– Но не для Иглы.

Он снова хихикнул.

– Что правда, то правда. Я так и слышу, как он вопит:«Это не смешно!» Потом АМ! – и мы все будем смеяться последними.

– Никогда не ел летучих мышей, – заметил я.