– Славная кошечка, – произнес Великий Детектив,хорошо поставленным фальцетом, – приходи как-нибудь к нам еще.

Серую Метелку поставили на ступеньки заднего крыльца, идверь захлопнулась. Я прочистил глотку, она еще некоторое время сидела там,вылизываясь, потом пошла в противоположную от меня сторону. И неожиданноочутилась рядом.

– С тобой все в порядке? – спросил я.

– Все отлично, – ответила она. – Давайпоговорим.

Я двинулся к югу.

– А у нее хорошая память, у этой старой дамы, –наконец сказала Серая Метелка.

– В отношении чего?

– Ее слуга заметил меня, неожиданно вернувшись накухню, и она услыхала, как я мяукнула. Она пришла и позвала меня по имени. Былаочень мила. Даже дала мне блюдечко молока, которое я почла своим долгом выпить.Кто бы мог подумать, что человек может настолько хорошо рассмотреть кошку,чтобы потом узнать ее, не говоря уже о том, чтобы запомнить ее имя?

– Возможно, она любит кошек. Наверное, любит, раззахотела накормить тебя.

– В таком случае, можно было ожидать, что она заведетсобственную кошку. Но ее там нет. Никаких признаков.

– Тогда у нее просто хорошее зрение и хорошая память.

Мы перешли через дорогу и пошли дальше.

– Наверное, – сказала она. – Итак, мнеудалось как следует все осмотреть, прежде чем они меня нашли.

– И что?

– Там есть комната без окон с широкой дверью и нишей вдальней стене – она, между прочим, из камня. Этот старый дом много разперестраивали. И все же очень похоже, что в этой нише когда-то стоял алтарь.Там даже высечены на камне несколько мелких крестиков и какие-то латинскиебуквы – по-моему.

– Хорошо, – сказал я, – с одной стороны.

– А с другой?

– Ночной Ветер знает об этом. Он пролетал тут, пока тынаходилась в доме, и мы побеседовали. Между прочим, белую ворону зовут Текела.

– О, так он ее знает?

– …И ты оказалась права насчет викария. Это былоритуальное убийство – дань за позднее вступление в Игру.

– Похоже, вы долго беседовали.

– Довольно долго. Мне лучше рассказать тебе все.

– Мы идем в этом направлении с какой-то определеннойцелью?

– Да. Это входит в план.

Мы продолжали двигаться на юг, немного отклоняясь к западу,и я рассказывал ей о том, что узнал. Воздух постепенно становился влажным, анебо темным, как клякса, в этом особенном месте, над которым сверкала и гремеланебесная артиллерия.

– Так ты хочешь снова заглянуть в окна к ДобромуДоктору?

– Одним словом – да.

– Кошкам не очень-то нравиться мокнуть, – заметилаона, после того, как теплая погода сменилась прохладной.

– Собаки тоже от этого не в восторге, – сказал я.Потом добавил:

– Кто бы ни победил, а дождь будет лить.

Она издала звук, наиболее близкий к смеху из всего, что я досих пор от нее слышал, – легкий, ритмичный, музыкальный звук.

– Это правда, – сказала она немного погодя, –я уверена. Сколько раз в столетие Полная Луна светит в канун Дня Всех Святых?

– Когда как, – ответил я. – Более интересныйвопрос, сколько раз в этом случае собираются соответствующие люди, чтобыпопытаться открыть путь или удержать его закрытым?

– Я бы не смогла угадать. Ты в первый раз, конечно.

– Нет, – сказал я и не стал распространяться наэту тему, зная, что именно я сейчас выдал.

Когда мы подошли поближе, я увидел, что дверь фермерскогодома распахнута, и из ее прямоугольника льется свет. И кто-то идет по дороге понаправлению к нам. Очередной разряд из грозовых туч одел здание в терновыйвенец из света, и в его ослепительном блеске возник силуэт очень большогочеловека, который двигался к нам неуклюжими, но очень быстрыми шагами. Одеждана нем плохо сидела, и, насколько я разглядел во время короткой вспышки, лицоего было изуродовано, скошено на сторону. Он остановился перед нами,покачиваясь, вертя головой из стороны в сторону. Я зачарованно смотрел на него.Дождь вымыл из воздуха все запахи, но теперь, когда мы подошли так близко, япочувствовал его запах, и он показался мне еще более странным, потому что этобыл тошнотворный, сладковатый запах смерти, который окутывал его, исходил отнего. Его движения не были агрессивными, и он рассматривал нас с выражением,похожим на простодушное любопытство ребенка.

Внезапно в дверях фермы появился высокий человек,вглядываясь в темноту, его лабораторный халат развевался на ветру.

Огромная фигура перед нами наклонилась вперед, уставившисьмне прямо в морду. Медленно, без угрозы, он протянул ко мне правую руку идотронулся до головы.

– Хо-ро-ший пе-сик, – произнес он хриплым,надтреснутым голосом, – хо-ро-ший пе-сик, – и погладил меня.

Потом обратил внимание на Серую Метелку и быстрым движением,совершенно не похожим на предыдущий жест, схватил ее, поднял вверх и прижал кгруди.

– Ко-шеч-ка, – произнес он. – Слав-на-яко-шеч-ка.

Он неуклюже погладил ее другой рукой, дождь струился по еголицу, капал с одежды.

– Нюх! – взвыла Серая Метелка. – Он делаетмне больно! Слишком придавил! Он меня слишком придавил!

Я немедленно принялся лаять, надеясь отвлечь его, чтобы онразжал руки.

– Эй! – донесся крик человека, стоящего удома. – Вернись! Ты должен сейчас же вернуться!

Я продолжал лаять, и человек побежал к нам.

– Он немного отпустил меня, но я все еще не могувырваться! – сообщила мне Серая Метелка.

Явно сконфуженный, громадный человек повернулся кприближающейся фигуре, потом опять ко мне. Оказалось, сам Добрый Доктор бежал кнам. Я продолжал лаять, поскольку это, по-видимому, сработало.

Подойдя к гиганту, Добрый Доктор положил руку ему на локоть.

– Собачья погодка, как я погляжу, – сказалон. – И кошачья.

Я перестал лаять, а гигант повернул голову и уставился нанего, явно растерявшись от такой блестящей остроты.