Кто-то поднимался по лестнице. Володя решил, что это егородные "хвосты", и попытался спрятаться, рванул на кухню, там имелсячулан и оставалась надежда, что не найдут. Но по дороге он налетел на остовжелезной кровати. Внизу услышали грохот, поспешили наверх. Володя успел войти вбывшую коммунальную кухню. В оконную дыру светила полная луна. Это были вовсене свои, не четверо, наружников, а какие-то незнакомые люди. Из их пастей валилкрутой перегарный пар. Они увидели его сразу, налетели без всяких слов иобъяснений, повалили на пол и принялись избивать, весело матерясь.

Их было шестеро, он один. У них имелись кастеты. У неготолько несколько медных пятаков и картонная коробка с микропленкой. Он успелкрикнуть довольно громко, но не надеялся, что кто-нибудь услышит. Его биликастетами, ногами, по животу, по лицу, по спине. В какой-то момент он понял,что они забьют его до смерти.

Между тем ребята из наружки успели заметить, как онпрошмыгнул в проходной двор и там исчез, однако не поняли, в какой именно домвошел. Они стали ждать его во дворе, наблюдая за несколькими подъездами. Онивидели, как в ободранную дверь вошла компания из шести человек, но их это некасалось. Им нужен был "объект", то есть Володя. Им нужны былихорошие оценки.

Ожидание затянулось. Наружка замерзла и разозлилась. АВолодю продолжали бить. Чувствуя, что теряет сознание, он крикнул еще раз,отчаянно, из последних сил.

Сначала этот крик показался ребятам из наружки чем-то вродегаллюцинации, воя ветра или взвизга сумасшедшего ночного кота. Потом кто-то изних сообразил, что крик раздался из того самого дома, куда вошла компания. И навсякий случай они решили этот дом потихоньку проверить. Просто так, потому чтонадоело мерзнуть и не хотелось сдаваться. Уже в подъезде услышали характерныезвуки и поняли, что наверху кого-то дубасят. Бесшумно поднявшись на второй этажи заглянув в бывшую коммунальную кухню, не сразу догадались, что бьют иходнокашника, что на загаженном полу корчится их вожделенный "объект"Володя Герасимов. Во-первых, было темно, во-вторых, такого поворота событий онисовершенно не ожидали. Но не растерялись.

Минут через двадцать шестеро валялись на полу, мордами вниз,пристегнутые друг к другу тремя парами наручников. Это оказались подростки изремесленного училища, которое находилось на соседней улице. Они были пьяны иплохо соображали, что происходит. В дом они зашли потому, что приходили тудапостоянно. Пили, закусывали, общались, иногда притаскивали девиц. Этой ночьюзашли за бутылкой "Столичной" водки, в которой, по их расчетам, ещечто-то осталось после позавчерашней гульбы. Бить Володю стали потому, что решили,будто человек пришел за их бутылкой, а в общем просто так, потому что былохолодно и скверно на душе.

Еще через двадцать минут приехали "скорая" ичерный "воронок" с решеткой на окошке. Оказавшись в фургоне"скорой", Володя пришел в себя, понял, что теперь уж его не убьют,истрах смерти сменился оглушительной болью. Болело все, каждая косточка, каждаямышца, и оказалось, что наука терпения, преподанная бывшим следователемЧижиком, не стоит ни гроша. Володя даже не вспомнил, как его учили радоватьсяболи. Он ее ненавидел и больше всего на свете хотел, чтобы она прошла. Однакоон терпел и не орал, не стонал - просто потому, что было стыдно. Потом, вбольнице, к нему заглянул врач, который оказывал первую помощь в фургоне, исказал, что он молодец, вел себя как настоящий мужик, и если сумел вытерпеть туболь, то теперь ему никакая не страшна.

Через сорок с лишним лет, лежа в гостевой спальне на своейгреческой вилле, генерал Владимир Марленович Герасимов попытался сравнить туболь, которую никогда не забывал и эту, нынешнюю. Та боль была прекрасна, онавела его из смерти в жизнь, а эта совсем наоборот.

Тогда важно было терпеть, а теперь все равно.

Наталья Марковна разбудила Николая, он аккуратно взломалдверь. Генерал попросила лекарство, сумел объяснить, где спрятана баночка,сжевал четыре капсулы, глотнул воды. У него хватило сил уговорить жену невызывать "скорую", подождать до утра. После капсул он принял еще дветаблетки сильного снотворного и уснул.

Наталья Марковна спустилась вниз, в библиотеку, взяла сполки том медицинской энциклопедии, долго его листала трясущимися руками инаконец отыскала латинское название лекарства, которое принял Володя и окотором она ничего не знала. Прочитав, что это сильнодействующий обезболивающийпрепарат, применяющийся при онкологических заболеваниях, она не заплакала. Онапросто просидела до утра в библиотеке в кресле-качалке с тяжелым томом наколенях. Глаза ее были сухи и широко открыты. К рассвету она провалилась вкороткий обморочный сон, а проснувшись, позвонила знакомому греку, которыйотлично говорил по-русски, и попросила привезти к ним в дом самого лучшегоонколога, какой есть на этом маленьком острове, как можно скорее и за любыеденьги.

Стальные ворота с тихим скрежетом закрылись. Проселочнаядорога шла сквозь рощу. Розовое рассветное солнце мелькало за березовымистволами. Тело казалось легким, вялым и немного чужим после бессонной ночи.Серебристая "капля" свернула на шоссе, ведущее к Москве. Сергей прибавилскорость. Прежде чем окончательно превратиться в Станислава Герасимова, емунадо было несколько часов побродить по Москве, в последний раз побыть самимсобой.

Ему казалось, что он не видел родного города лет десять. Насамом деле прошло всего лишь семь месяцев. Он вылетел в Грозный в ноябре. Сноября по февраль он знал совершенно точно, что вернуться в Москву ему несуждено. Сейчас было начало мая. Он вернулся. Впрочем, нет, не он. Другойчеловек. Странное существо с опытом командира спецназа ГРУ и биографией новорожденногомладенца. Рассерженный одиночка, у которого в памяти столько ужаса, что уженичего не страшно. Еще потому не страшно, что одиночка. Если погибнет, плакатьнекому.

Около одиннадцати утра Сергей пересек кольцевую дорогу,заехал на бензоколонку, заправился, выпил жидкого кофе и съел бутерброд ссыром. Сидя за столиком в крошечном открытом кофе, вспомнил, что следуетвключить мобильник. Однако не стал этого делать. На Стаса Герасимова обрушатсязвонки и придется сразу входить в роль. У Стаса десятки знакомых. У Сергеяникого, кроме полковника Райского, в этом городе нет. Юлия Николаевна не всчет. О ней лучше забыть. Сейчас это сложно, но пройдет время и теплыйпульсирующий комок за ребрами постепенно рассосется. Когда он явится к нейубирать рубцы, уже ничего внутри не дрогнет. Они вежливо попрощаются навсегда.

Райский не сказал ему, где находится Клиника эстетическойхирургии, не дал никаких телефонов.

- Зачем вам это? Всему свое время. Не стоит забивать головулишней информацией. Когда надо будет убирать рубцы, я сообщу вам, как связатьсяс доктором.