– Никогда не видела мошенницу, котораябыла бы похожа на мошенницу, – не останавливалась мать. – А тебеследует думать о занятиях, а не о женитьбе. Учись, становись адвокатом, тогда исемью заводи. Я готова тебя кормить на время учебы, но только тебя. И зачемполивал Надю грязью? Знаешь, что я ее любила, можно сказать, единственнаяподруга была. И вовсе не алкоголичка, так, выпивала иногда. Жизнь не сложилась,вот и расслаблялась. Ладно, давай есть.

И в квартире зазвякали посудой. Благословляясоздателя современных многоквартирных домов, я поехала домой. Из головы невыходило странное обстоятельство. Покойная Кристина и Ева Резниченко родились водин день – 15 октября. Пока непонятно, что из этого следует.

Близнецы росли не по дням, а по часам, радуяотменным аппетитом. Собаки, первое время удивленно заглядывавшие в кроватки,попривыкли и спали возле детей. На улице они бдительно охраняли коляску, скалязубы на каждого, кто пытался подойти ближе чем на десять метров.

Зима набирала ход, начинался февраль, пожалуй,самый неприятный месяц года – ветреный, промозглый. От Соньки не было ни слухуни духу. Александр Михайлович выяснил, что в гостиницах женщина не проживает.Лева присмирел и по вечерам молча смотрел телевизор. Мани практически никогдане было дома: утром – лицей, вечером – занятия в Ветеринарной академии. Тайнаубитой девочки разъяснилась, шрам на животе Нелли больше не волновал меня.Сплошная скука. К тому же Александр Михайлович укатил по делам в Питер.

Первого февраля позвонила счастливая Ева.

– Тетя Даша, – затараторила она втрубку, – большое спасибо, ну такое спасибо, ну огромное спасибо, нугигантское.

Трубку перехватила Нелли. Выяснилось, что Еваполучила в четверти «пять» по французскому, ей даже дали похвальный лист.Наивная учительница, правда, недоумевала, почему, чудесно выполняя домашниеработы, девочка не слишком хорошо отвечает в классе.

Нелли принялась извиняться:

– Мне даже в голову не приходило, что Еваможет так вас затруднить.

– Ерунда, даже приятно помочь ребенку.

Нелли продолжала рассыпаться в благодарностях,потом последовало приглашение на ужин.

– Завтра, часов в восемь. Небольшое суаре[1]. Только наша и ваша семьи. Ждем всех – сына, невестку, Наталью, Машу.

Сказано – сделано. Назавтра принаряженноесемейство набилось в машины. Я поехала с Кешкой и Ольгой. На Садовом кольцепопали в пробку. Мои глаза бесцельно разглядывали потоки прохожих. Как вдруг вдверях ресторана показалась Сонька.

На женщине красовалась роскошная шуба, отнюдьне из кошки. Волосы красиво переливались в свете фонарей. В руках дама сжималакрохотную вечернюю сумочку, но и это не все. Под руку бывшую мадам Арцеуловудержал абсолютно роскошный мужчина. Мечта любой женщины от двадцати досемидесяти. Высокий стройный блондин в безупречно сшитом пальто. По виду лет надесять моложе Соньки.

Радостно улыбаясь, парочка подошла к машине.Блондин осторожно, как величайшую драгоценность, усадил в салон Соню, самустроился за рулем, и дорогой спортивный автомобиль тихо пополз в обратном отнас направлении.

Кешка, Ольга и я, обалдев, не произнесли нислова. Сзади загудели, и Зайка обрела дар речи:

– Видели Соньку?

Аркашка завопил:

– Мужик-то, мужик какой, просто АленДелон.

Оказалось, Наташка с Марусей тоже заметилибеглянку.

– Ничего себе, – причиталаподруга, – под ручку с кавалером в ресторане рассиживает, а Левка домаслезы льет.

– Правильно льет, – встрялаМашка, – раньше следовало думать, а то все «Соня дура», «Соня кретинка».

– И не сказала, где живет, –вздохнула Зайка, – поговорила бы с мужем по-хорошему. Хочешь расходиться –пожалуйста, но давай по-человечески. А мы, идиоты, номер машины не запомнили.

– Я записала, – заметила Маня иткнула Зайке под нос ладонь, на которой проступали намазюканные шариковойручкой цифры.

Вечеринка у Резниченко поражала размахом. Наспециальном столике выстроилась батарея бутылок. Вина, коньяки, ликеры – вселучшего качества, дорогое, почти уникальное. Стол соответствовал напиткам.Закуски, салаты, необыкновенно вкусная рыба на горячее.

К сладкому внесли чудовищно огромный торт, сделанныйв виде корзинки, наполненной засахаренными фруктами.

– Говорил вам, что Нелли отменнаякулинарка, – удовлетворенно сказал Владимир, закуривая сигару.

– Это она все сама сделала? –поразилась Наташка.

– Исключительно. Люда только на грязнойработе: помыть, почистить, – кивнула Нелли.

– И торт тоже? – изумиласьМаня. – Ничего красивей не видела, а вкусно как! Наша кухарка здоровоготовит, но такое ей слабо!

Польщенная бесхитростным детским восторгом,Нелли пообещала специально для Маши сделать на Пасху пирог «Яйцо».

– Что это такое? – заинтересоваласьЗайка.

Нелли объяснила, что «Яйцо» – совершеннонеобычное произведение кулинарного искусства. Секрет получен от бабушки, от нееже досталась и специальная форма для выпечки в виде двух половинок гигантскогожелезного яйца. Сначала выпекается «скорлупа», потом внутренность заполняетсяначинкой или сюрпризом.

– Один раз бабушка разрезала пирог, а тамскрывался маленький живой цыпленок, – рассмеялась Нелли.

– Как он только не обкакался отстраха, – вздохнула Маня.

Все время молчавшая Ева захихикала ипосмотрела на Марусю с обожанием. Нелли строго покосилась на дочь:

– Пойди принеси альбом с фото. Там какраз есть снимок праздника – мы все сидим за столом, а я начинаю резать «Яйцо».

Ева побежала выполнять приказ, Маруся с ней.Кешка с интересом рассматривал гравюры на стенах, потом спросил:

– Владимир, что же не знакомите с сыном?

– Юра спит, – поспешно заявилаНелли, не давая мужу раскрыть рта.

– Потом поднимемся в детскую, –вступил в разговор Владимир, – не будем его будить, дорогая, простопосмотрим.

Женщина покраснела, ее пальцы нервнозатеребили салфетку.