Она бросилась назад, к Бетти. Девушка все еще всхлипывала,растирала затекшие ноги и руки и ловила ртом воздух. Мариэлла с силой тряхнулаее.

— Что произошло? Расскажите мне!

— Не знаю… Тут было темно… Я уснула на диване… Менясхватили… Я только помню, что слышала мужской голос.

А Тедди, замирая от страха, подумала Мариэлла. Бога ради,где же Тедди?

— Что вы здесь делали? — закричала Мариэлла, ибедная девушка расплакалась так, что некоторое время не могла говорить. Теперьей было ясно, что придется сказать правду.

— Эдит ушла… на танцы… Рождественский вечер… Попросиламеня посидеть… Она обещала прийти… Я не знаю, что это было. Мне показалось, ихбыло несколько. Они закрыли мне лицо подушкой, там еще был какой-то жуткийзапах, по-моему, я упала в обморок. Когда очнулась, я была уже связана, а их небыло. А потом вы меня нашли.

— Где мисс Гриффин?

Может, это она унесла ребенка? Разве она на это не способна?Сама не понимая, что делает, Мариэлла бросилась в комнату гувернантки. Еемальчика нет… Его украли… Она не знает, кто его украл, не знает, где он… Ноподсознание уже нашептывало ей ответ… Он? И он пошел на такое? Неужели месть?

Она рванула дверь комнаты мисс Гриффин, и у нее подкосилисьноги. Англичанка лежала на кровати, связанная и с наволочкой на голове.Мариэлла развязала веревки, стянула наволочку и почувствовала резкий запаххлороформа. Ей показалось даже, что гувернантка мертва, но мисс Гриффин тут жешевельнулась, и тогда Мариэлла оставила ее, кинулась к телефону, вызваладежурную телефонистку и попросила срочно связать ее с полицией. Ее голос ейсамой казался чужим. Про себя она молилась, чтобы сына нашли как можно скорее.

— Что-нибудь случилось? — спросила телефонистка.

На секунду она заколебалась, вспомнив про журналистов,которых всегда боялась как огня, а потом решилась. Она уже потеряла когда-торебенка и знала, что еще раз такое испытание ей не вынести.

— Пожалуйста… Пожалуйста, срочно вызовите полицию.

Она почти не могла говорить, но, когда все же сумела облечьв слова вечный кошмар всех матерей, самообладание вернулось к ней.

— Меня зовут миссис Паттерсон. Моего ребенка похитили.

На том конце помолчали, потом телефонистка ожила, быстрозаписала адрес, и Мариэлла положила трубку. Руки ходят ходуном. Невидящимиглазами Мариэлла уставилась на Бетти, сидящую на полу и полумертвую от страха.Бетти понимала, что этот ужас отчасти на ее совести.

Мариэлла стояла долго… и представляла себе его, егомаленькую мордашку, мягкие кудри, которые она так долго гладила несколько часовназад, гладила и пела ему колыбельную песню. И вот настала полночь, и его нет.

Она опомнилась, когда из комнаты мисс Гриффин донесся стон, инемедленно кинулась на помощь. Она вытащила наконец кляп изо рта гувернантки ипозвала Бетти, чтобы та помогла ей освободить англичанку. Мисс Гриффин в первыеминуты была почти парализована парами хлороформа, к тому же ее тошнило, нонаконец она обрела дар речи. О преступниках она могла сказать не больше, чемБетти. Они вошли в комнату, когда она уже спала. Ей показалось, что она слышаладва мужских голоса, а может быть, и больше, но говорили они мало, а потомподействовал хлороформ.

Слушая мисс Гриффин, Мариэлла не могла стряхнуть с себяоцепенения. Она слушала англичанку так, как будто эта история совсем некасалась ее. То, что случилось, было трудно переварить. Потом она услышала, какпозвонили в дверь, и бросилась вниз, все еще босая и в ночной рубашке.Хейверфорд вышел открывать в халате и с удивлением увидел госпожу, спускающуюсяпо лестнице, как привидение. Он тоже уже спал, звонок в дверь разбудил его.Открыв дверь, он принялся убеждать полицейских, что у них в доме все в порядке,что их никто не вызывал, что тут какая-то ошибка…

— Должно быть, кто-нибудь пошутил… — говорил дворецкий,очень расстроенный, как будто извиняясь за дурацкую шутку. Но когда спустиласьсама миссис Паттерсон, стало ясно, что никакой ошибки нет. Дворецкий и троеполицейских застыли в холле, ожидая хоть каких-нибудь объяснений.

— Это не ошибка, — произнесла она, приблизившись,и вдруг опять задрожала. Хейверфорд заметил это и поспешил накинуть ей на плечишубу. — Моего сына похитили.

Полицейские быстро направились наверх, в детскую, Хейверфордпотащился за ними. У спальни Мариэллы он задержался, чтобы принести ей домашниетуфли и халат. Потом он тоже поднялся в детскую, как раз вовремя, чтобыуслышать рассказ Бетти и мисс Гриффин. Он был потрясен. Ошибки не было. Ребенокпохищен. Один из полицейских не отрываясь что-то строчил в блокноте, двоедругих совещались вполголоса. Затем один из них прошел к телефону. С тех пор,как произошло сенсационное похищение сына Линдбергов, дела о похищении детейрасследовались не полицией штата, а федеральными властями. И в нынешнемрасследовании должно принять участие ФБР.

Один из полицейских, по-видимому главный, попросил всехприсутствующих по возможности не прикасаться ни к чему, чтобы случайно нестереть отпечатки пальцев похитителей. Затем он изъявил желание поговорить сМариэллой. Бетти все еще всхлипывала. Гувернантка выглядела так ужасно, чтоХейверфорд пошел к телефону вызывать врача.

— Они не оставили записку насчет выкупа?

Здесь, в комнате, не было никакой бумажки? — спрашивалофицер, судя по внешности, ирландец. Ему было слегка за пятьдесят, у негосамого было пятеро детей, и его охватывал ужас при мысли, что его собственногоребенка могут похитить. Глядя на Мариэллу, он думал, может ли тот, у кого всеблагополучно, понять, какие чувства ей сейчас владеют. Она выглядела оченьсерьезной, спокойной, хладнокровной до такой степени, что наводила на мысль озамороженном трупе. И хотя Хейверфорд принес ей теплый халат, она не моглаунять дрожь. Она так и не обулась, не причесалась. По глазам казалось, что онане до конца осознает, что случилось. Ему много раз приходилось видеть такоевыражение глаз во время пожаров, один раз — после землетрясения. Такие глазабывали у людей в войну… или когда убивали их близких… Шок вызывал своего родаступор разума и души. Но рано или поздно она полностью очнется, и тогда утратапоразит ее с новой силой. Ее сына похитили.

Она ответила, что никакой записки не было, только пустаякровать и две связанные женщины, и у обеих во рту кляп. Офицер кивнул, что-тозаписал. Его подчиненные вызвали тем временем подкрепление. Через полчаса повсему дому и вокруг уже рыскали человек двадцать пять полицейских, стараясьотыскать хоть какие-то улики. Пока ничего не нашли.

Всех слуг разбудили, и сержант О'Коннор, начальник оперативнойполицейской группы, допрашивал их по очереди, но, по всей вероятности, ни одиниз них ничего не видел и не знал. Внезапно Мариэлла сообразила, что нигорничной Эдит, ни шофера Патрика нет дома. Она им никогда не доверяла,подозревала, что и они по каким-то причинам терпеть ее не могут. Теперь ейпришло в голову, что они могли ненавидеть ее до такой степени, что решилисьукрасть ее ребенка. В это трудно поверить, но это не исключено, такуювозможность стоит рассмотреть. Она сразу же рассказала сержанту о своемоткрытии. Приметы обоих, а также приметы Тедди были переданы по радио на всеполицейские посты города.