прихвачу! — И он снова весело засмеялся, обнажая прокуренные, пожелтевшие от никотина зубы.

— Ну там будет видно, — сдержанно улыбнулся Велихов.

— Так я жду, — повторил Михалыч, закрывая ворота и не сводя глаз с приятеля.

— Ладно, уговорил! — согласился дачник и включил мотор. — Ко мне никто не наведывался? — как бы между прочим поинтересовался Велихов.

— А кто к тебе может наведаться? — удивился сторож. — Ты же, как сыч, живешь…

Велихов горько усмехнулся, грустно покачав лысой аккуратной головой.

— И то верно! — согласился он. — Это я так просто, на всякий случай…

«Запорожец» затарахтел и медленно дернулся с места по колдобинам.

— Так я жду! — крикнул вдогонку Михалыч и, глубоко затянувшись дымом сигареты, поплелся в свою сторожку.

* * *

Дом Велихова стоял как бы особняком, у самого леса. Это была небольшая двухэтажная крестьянская изба из толстых бревен с русской печью-камином. Рядом стояли гараж, сарайчик и маленькая банька, а чуть поодаль — парничок.

Велихов был хорошим хозяином, любил повозиться с землей на приусадебном участке. В сарайчике дачник держал несколько кур с петухом, и было у него две собаки: немецкая овчарка и ротвейлер…

Убранство дома было простым и скромным, ничего не говорило о большом достатке и роскоши.

Гостей у Панкратия Андреевича почти никогда не было за те несколько лет, что он прожил на даче, а жил он тут и зимой и летом, лишь изредка уезжая на недельку-другую в город или куда-нибудь в санаторий подлечиться, оставляя дом под присмотром Михалыча и соседки Клавдии Ивановны — молодой пенсионерки, одинокой вдовы, неравнодушной к Велихову.

Правда, пару раз к нему заезжала комиссия из профкома с его бывшего предприятия да навещала среди ночи машина скорой помощи… На памяти старожилов был случай, когда его наведала министерская «Волга», из которой вышли люди в штатском, но по выправке и поведению можно было предположить, что товарищи эти — служивые…

В основном же Андреевич жил затворником, в город выезжал редко, чтобы проверить, в порядке ли однокомнатная квартира, да взять кое-что из вещей. Иногда Велихов оставался там переночевать, но, как он сам говорил, не любил городской суеты. «Душно там. Мне бы на волю, к земле поближе…»

Время было раннее, и Велихов, не загоняя машину в гараж, зашел в дом переодеться и привести себя в порядок. Он хотел сегодня же поехать в гости к Наде… Панкратий смотрел на себя в зеркало, завязывая красный галстук, и размышлял, как лучше объявиться у старой подруги молодости. Возможно, она не очень-то будет довольна его приходу. И что он ей скажет после стольких лет разлуки? Может, только разбередит старые раны, нарушит покой и внесет разлад в ее семью… Интересно, замужем ли сейчас она? Десятки вопросов роились в умной лысой голове, и были десятки причин, по которым ему не стоило ехать на встречу со своим прошлым, со своим вторым «я»…

Однако Велихов не смог устоять перед соблазном и уступил зову своего сердца.

Глава 3

Старший лейтенант районного отделения милиции Александр Глотов, местный участковый, находился на дежурстве, лениво прохаживаясь по улицам своего района и изредка посматривая на позолоченные часы — подарок МВД. Он, будучи еще совсем молоденьким младшим сержантом, задержал опасного маньяка-рецедивиста, убившего и изнасиловавшего несколько детей и женщин.

Стрелки наградных часов приближались к одиннадцати. Худощавый, подвижный, немного сутоловатый, среднего роста старший лейтенант заторопился по улице, прибавив шагу, и повернул в переулок Багратиона.

В переулке было спокойно и почти безлюдно. Глотов бросил косой взгляд по сторонам, потом поднял глаза вверх и, не заметив ничего подозрительного, решил остановиться у коммерческого ларька, чтобы, особенно не привлекая к себе внимания, как-то скоротать время своего дежурства…

* * *

— Добрый день! — небрежно козырнул участковый милиционер молодому киоскеру южной наружности. — Старший лейтенант Глотов, участковый…

Молоденький парень растянулся в широкой добродушной улыбке, засверкав золотыми коронками.

— Добрый, дорогой! — вежливо и заискивающе ответил киоскер. — Желаем что-нибудь купить в скромном киоске?

Участковый не очень любезно сверкнул глазами на мелкого торгаша и подумал про себя: «Не жизнь, а навозная куча — вечно приходится мараться о разного рода мразь!»

— Что хочешь, дорогой? — еще раз спросил продавец, все так же мило улыбаясь.

— Много чего, до-ро-гой, — произнес Глотов, — но для начала предъяви лицензию на право продажи спиртных и табачных изделий.

— Зачем? — удивился киоскер, скорчив кислую гримасу. — Ты же уже проверял вчера.

Глотов ехидно усмехнулся в свои черные усы и открыл красную папку.

— То было вчера, а сегодня новый день.

— Послушай, лейтенант… — панибратски начал разговор киоскер, размахивая рукой.

— Старший лейтенант, — строго поправил Глотов продавца и уставился немигающим взглядом на парня, который так и не понял, что от него хочет этот гнусный мент.

— Хорошо, хорошо, старший лейтенант, — поправился южанин, — нету сегодня, должны поднести.

— Тогда будем составлять протокол, — серьезно произнес Глотов, — и стал строчить на бумаге акт.

Киоскер сразу помрачнел.

— Послушай, начальник, — законючил он, — давай договоримся по-хорошему, дорогой…

Глотов весело посмотрел на просителя.

— Правильно говоришь: дорогой я для тебя!

— Что ты хочешь? — спросил парень, понимая что участковый, хочет содрать побольше.

— Фамилия?

— Зачем фамилия? — пробурчал киоскер. — Абдулов.

Участковый улыбнулся и разгладил усы.

— Во-первых, чтобы правильно составить протокол, — ответил Глотов, — а во-вторых, не что ты хочешь, а сколько хочешь, дорогой?

У кавказца отлегло от сердца, и он снова улыбнулся, сверкнув золотыми фиксами.

— Шутник ты, начальник… Так сколько?

Старший лейтенант неторопливо дописал протокол.

— Сколько? — повторил кавказец.

— Одну…

— Что одну? — не понял продавец. — Штуку? — Лицо его почернело.

— А что, много? — улыбнулся участковый.

Продавец ехидно оскалился.

— За штуку баксов, дорогой, я тебя и всех ментов в округе куплю и продам.

Глотов прекрасно знал таксу (хозяйственный криминальный прейскурант), но он специально назвал эту завышенную цифру, чтобы закончить утомительный разговор.

— Я знаю, милок, — уверенно произнес страж порядка, — я прошу у тебя только одну штуку, но не баксов, а всего лишь одну… — И он вытянул губы трубочкой.

— Что одну?

— Одну твою подпись в протоколе…

Продавец зло оскалился и запальчиво вскинул вверх свои волосатые руки.

— Шайтан!

Старший лейтенант бросил на него уничтожающий взгляд.

— Ты чем-то недоволен, черномазый?

— Я-то доволен… — со скрытой угрозой в голосе прошипел торговец и чиркнул свою подпись на бумаге.

— Вот и прекрасно, — улыбнулся Глотов и захлопнул красную папку. — Желаю процветать и дальше…

* * *

Его не очень новый мундир не отличался той безукоризненной чистотой, которая полагалась в его положении и звании. Форма порядком износилась, а чистить ее было некому. Александр