Вошел Марк с подносом в руках, на котором красовалась бутылка виски, хрустальные бокалы, блюдо с оливками, сыром и колбасой.

Джоанна осушила бокал. Солнце уже садилось, и комната погрузилась в чарующий полумрак красновато-огненного цвета. Марк взял пульт, и после нажатия нескольких кнопок комнату заполонила гипнотизирующая музыка.

«Жалкая щепотка телесных удовольствий будет оплачена в ближайшем будущем страшной ценой», — вдруг вспомнились предсказания Зины. Но Джоанна не хотела сейчас думать о будущем, она была поглощена сладостным настоящим. Она испытывала яростную необходимость чувствовать себя живой и желанной. Хотелось передвинуть стрелки часов назад и стать молодой и безрассудной. У нее приятно кружилась голова, тело парило в невесомости. Присев на диван, она почувствовала себя зрительницей в ожидании начала увлекательного фильма.

Марк, стоя перед ней и не говоря ни слова, начал освобождать свое тело от одежды: мускулистая грудь, гладкая блестящая кожа, татуировка в виде китайских иероглифов разжигали сексуальное желание Джоанны.

— Иди сюда, — прошептал Марк, увлекая Джоанну в соседнюю комнату. Она послушно легла на кровать, желая до дна выпить чашу чувственных удовольствий. Марк медленно раздел Джоанну, нежными и одновременно проворными руками лаская ее лицо, шею, грудь. Его движения были невероятно сексуальными, тело — теплым и притягательным. С каждым прикосновением его рук Джоанна все больше возбуждалась. Марк лег возле нее, начал целовать, сначала в губы, потом все тело. В поисках самых чувствительных мест губами и языком он исследовал все тело женщины. Джоанна трепетала, ее дыхание участилось, виски пульсировали.

— Прошу тебя, не надо, — умоляющим голосом произнесла Джоанна, когда Марк раздвинул ей ноги и дотронулся языком до горячей и мокрой плоти.

Марк не останавливался, он продолжал целовать, ускоряя движения языка. Глубокое и частое дыхание Джоанны сменилось стоном.

Было темно. Сквозь окно прорывались смущенные лучи уличного фонаря, с неба за влюбленными стыдливо наблюдала луна.

В момент максимального возбуждения, когда тела готовы были принять друг друга, Марк прошептал:

— Я хочу смотреть на тебя, хочу видеть твой оргазм.

Он протянул руку и включил светильник. Яркий луч света, как прожектор, прорезал темноту комнаты, осветив обнаженное тело Джоанны, а вместе с ним абсурдную реальность: сорокадвухлетнюю женщину в постели с парнем, который был ненамного старше ее сына.

Джоанна вся съежилась, напряглась, как пружина, резко натянула на себя простыню. Возбуждение бесследно исчезло, ему на смену пришло смущение и разочарование.

— Извини меня…

Джоанна потянулась к своей блузке. Одевшись, она удалилась в ванную, стараясь не встречаться взглядом с Марком, который, озадаченный реакцией партнерши, молча наблюдал за ней.

Стоя перед зеркалом в ярком свете лампы, Джоанна внимательно рассматривала каждую морщинку на своем лице, шее, руках. Она понимала, что была чрезвычайно красивой для своего возраста, но даже не очень выразительные признаки старения ее смертельно угнетали. Она подумала о Марке, который вовлек ее во власть эротической алхимии, и она, как рабыня, готова была исполнить все его сексуальные фантазии. Никогда она не ощущала себя до такой степени пленницей чувственных страстей. Возраст — единственное, что подавляет ее желание отдаться этому молодому мужчине.

Когда Джоанна вышла из ванной комнаты, постель была пуста. Марк хлопотал в гостиной у стола, сервируя его к ужину. Делая вид, что ничего не произошло, он попросил помочь приготовить что-нибудь поесть.

— Я страшно проголодался. А ты?

Со взглядом провинившегося ребенка Джоанна пыталась извиниться, но Марк ее прервал:

— Ты очень красивая. Я возбуждаюсь от твоего тела, как безумец. Но тебе нужно время. Я подожду.

За ужином они непринужденно беседовали о разных пустяках, но чувствовалось, что каждый думал о своем. Марк размышлял о том, какие шаги он еще может предпринять, чтобы окончательно соблазнить Джоанну. А Джоанна перебирала в памяти всех известных ей пластических хирургов, которым можно было бы доверить свое тело.

Когда Марк отвозил Джоанну домой, она не удержалась и спросила:

— А почему у тебя дома нет ни одной фотографии? Мне интересно узнать о твоем прошлом. Расскажи что-нибудь.

Марк не сразу ответил на ее просьбу. Некоторое время он молчал, прокручивая в памяти свою прошлую жизнь, потом заговорил:

— Я родился в простой семье. Родители — добрые, спокойные люди, без амбиций. Я очень благодарен, что они смогли дать мне образование. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я уехал из дома… Впрочем, я никогда и не чувствовал, что это был мой родной дом.

— А потом? — с любопытством спросила Джоанна.

— А потом я встретил женщину намного старше меня. Это был подарок судьбы или просто везение. Я привязался к ней, как бездомная собака, которая ищет хозяина. Я ей многим обязан, хотя по-настоящему никогда ее не любил. Мы расстались два года назад. Расстались по-плохому. С тех пор я ее больше не видел. Как ни странно, но без нее мне легче, я стал самим собой, я сам делаю свою жизнь. Чтобы начать с чистого листа, я уничтожил все следы прошлого, в том числе и фотографии.

Марк остановил автомобиль перед домом Джоанны, заглушил мотор. Нежно взглянув на нее, он сказал:

— А потом появилась ты. Клянусь, никогда раньше я не испытывал такого сильного влечения к женщине. Я хочу, чтобы мы были не просто коллегами по работе или друзьями, я хочу большего. Думаю, что и ты этого хочешь.

Они поцеловались. Их поцелуй приобрел новый оттенок, оттенок нежности и душевности.

— До завтра. Прошу тебя, завтра будь в полной форме.

Джоанна кивнула головой, улыбнувшись в ответ.

Чудесный аромат роз поманил Джоанну на террасу. Она стояла, мечтательно глядя на усыпанное звездами небо, вспоминая приятный вечер с Марком. Рассеянно подумала о завтрашнем дне: именно завтра она будет брать интервью у Ширин Эбади. Странная мысль неожиданно пришла ей в голову, что работа и карьера, которые всегда занимали большую часть жизни, сейчас имеют для нее вовсе не главное значение. «Нужно срочно позвонить Мадлен и расспросить о хороших пластических хирургах», — подумала Джоанна. Омолодить внешность, остановить старение — вот что беспокоило ее сейчас больше всего, больше, чем карьера, Президент, Николя… Взглянув на часы, она поняла, что уже слишком поздно и не стоит беспокоить подругу в такое время.

Джоанна включила сотовый телефон. Увидела сообщение сервисной службы о десяти непринятых звонках: все они были сделаны с одного и того же номера. Это был номер Президента. Она снова выключила телефон и поставила его на зарядку. Выпила таблетку снотворного и улеглась в постель. Перед тем как отдаться во власть Морфея, мозг Джоанны прорезала ясная и простая по своей сути мысль: и она, и Президент стояли на том жизненном перекрестке, когда хочется включить заднюю передачу.