Пейзаж вокруг был омерзительным. Капитан почему-то называлего лунным, хотя никогда не был на Луне. Голые холмы, слишком резких иразнообразных очертаний, чтобы быть сотворенными природой. Огромные ямы, гдеуместился бы со шпилем самый высокий храм – рваные раны в теле земли. Какие-тоисполинские протяженные развалины непонятного предназначения. Груды ржавчины,все, что осталось от древних загадочных сооружений. Гигантские металлическиеобломки чего-то замысловатого, не поддавшегося ржавчине, но все равно невыдержавшего натиска Времени. Покосившиеся ажурные вышки, нескончаемым рядом уходившиеза горизонт. Скелеты самобеглых повозок – иногда сотнями сбившиеся на узкомпространстве, так что приходилось далеко эти скопища объезжать. Земля, залитаятвердым, потрескавшимся. В других местах – мутно-зелено-серые волны вспенилисьнекогда и застыли навсегда, похожие на языки костра, зачарованного волшебником.Копыта коней скользили на этих волнах, дробили их в вонючую пыль.Полурассыпавшиеся основания широченных кирпичных труб, словно кухонные печиподземных злых духов – целехонькие, они, должно быть, достигали громаднойвысоты. Озера вонючей грязи, где лениво вздувались тяжелые пузыри, долго-долгонабухали, лопались с чмокающими хлопками; где что-то клокотало и дымило,перехватывая дыхание волной удушливого смрада. Бесконечные двойные линии, проржавевшиеи покривившиеся полосы металла – «рельсы». Остовы «тепловозов» – массивныелобастые громады на толстых колесах, по оси ушедших в землю. И нигде – нитравинки, ни зверюшки. Мертвая земля, человеком убитая. Собаки не отставали нина шаг, у них и мысли не появилось отбегать вдаль. Лошади устали, но шли рысью,стараясь побыстрее миновать это мертвое царство надругательства над землей – аконца и края ему не было.

– Я этого никак не могу понять, – пожаловаласьАнастасия. – Вы были так могущественны, почти боги, но неужели не думали,что делаете? Земля вам отомстила, похоже... Капитан сказал со злойбеспомощностью:

– Если б нас, Настенька, почаще спрашивали... Анастасияуже как-то привыкла, что он называет ее этим чудным именем, как-то незаметнопошла на маленькие уступки.

– Но вы могли бы возмутиться, что вас не спрашивают?

– Эх, Настасья... – Капитан сунул в рот белуюпалочку. – Знаешь, когда вокруг сплошной страх, рубят головы на площадях ивсе такое прочее, даже легче возмутиться, я думаю. А вот когда вместо страхалень, и всем на все чихать... – Он выплюнул палочку, не зажегши. –Сидят люди, жрут водку и с поганым таким любопытством думают: а ну-ка, чтобудет, когда мы все пропьем да растащим? Интересно даже... А я не герой и немыслитель, понимаешь? Жил как жил, воевал как воевал. И кто ж знал, что вот такодному за всех отбрехиваться придется...

Боль и тоска звучали в его голосе посреди этого дикогоразрушения так, что Анастасии стало пронзительно жаль его, и жаль себя, и жальчего-то, что она не умела выразить словами. Она обернулась к нему и тихосказала:

– Прости.

– А, что теперь... Знать бы только, чем все кончилось.Вроде хотели всех нас выводить...

Взлаял Бой, яростно, заливисто, и тут же подхватил Горн.Анастасия знала своих собак и не сомневалась сейчас, что они лают на опасность.На что-то живое. Немыслимо было представить здесь что-то живое, каких-тообитателей, людей ли, зверей. Но Анастасия выхватила меч. Все раздумья опостороннем мгновенно улетучились. Она стала рыцарем, готовым к смертельнойсхватке. Капитан изготовил автомат к стрельбе.

В той стороне, куда лаяли собаки, виднелось что-то,удивительно вписывавшееся в пейзаж, но тем не менее инородное. Уродливая хижинана вершине голого холма, сколоченная из досок, нержавеющего железа, непонятныхобломков неизвестно чего. Невообразимо нелепая, она тем не менее отнюдь неказалась почему-то заброшенной, нежилой. По сторонам ее вбиты высокие колья, ина них – черепа! Человеческие и звериные!

Ехавшая первой Анастасия остановила коня. Задрав головы, онивсматривались со страхом и омерзением, ничего не понимая. Надрывались собаки.

– Дикари? – тихо сказала Анастасия, оглянулась наКапитана. Таким его она еще не видела.

– Черепа, значит... – бормотал он. – Накольях... А других домов не видно... Может, рванем отсюда, а? А то я тут всеразнесу вдребезги пополам. Кто бы тут ни жил, живет тут явная сволочь...

– Поздно отступать, – сказала Анастасия. –Собаки всю округу переполошили, мертвого поднимут...

– Слушайте! – раздался звенящий от волнения ииспуга голос Ольги, с луком наперевес замыкавшей кавалькаду. – А если этоСоловей-Разбойник? В точности, как написано...

– А что у вас про него написано? – спросилКапитан, не оборачиваясь.

– Он владеет Наследием Великого Бре, – невольнопонизила голос Анастасия. – А это страшные заклятья, способные пригвоздитьк земле любого... Это смерть.

– Какие, к черту, заклятья? – Капитан почтикричал. – Какие могли быть заклятья? Сисемасисески...

Кусок железа, служивший дверью, откинулся, звонко ударившисьо стену хижины.

Оттуда, по-утиному переваливаясь на коротких ножках, вылезуродливый толстяк, блестящий, бело-розовый. Толстыми руками он поддерживалогромное брюхо. Голый, только вокруг бедер обмотана какая-то тряпка. Черепабсолютно лысый. Три подбородка, щеки висят, как флаги в безветренный день.Глаза выпуклые, огромные, черные, без белков и зрачков, сплошные черные шары. Инос, как шарик, до половины вдавленный в тесто.. Губы толстенные, рот широкий.Ушей, кажется, нет совсем. Страшным он не казался ничуть – скорее, ужасносмешным. Он стоял и смотрел на всадников, из-под ног его к ним катились мелкиекамешки. Собаки залились пуще.

– Белые в деревне есть, папаша? – вдруг крикнулКапитан и добавил быстрым шепотом, не оборачиваясь: – Ольга, ты вокруг, вокругпосматривай, и назад...

Толстяк отозвался неожиданно густым и сильным голосом,лениво, даже равнодушно:

– Людей сколько, скотины сколько... Вон ту черную клячуя сразу съем, мне жрать охота. Потом еще кого-нибудь съем, а синеглазую покаоставлю, с ней и побаловаться можно. Вон тот усатый ни на что не годится, дажеводу таскать не сумеет, ишь, как зыркает. Лучше сразу черепушку на колнасадить, красиво будет. Интерьер соблюдется.

– Дяденька, а вам не кажется, что ваше место возлепараши? – крикнул Капитан в ответ.

Толстяк, словно не слыша, тянул свое:

– А собак я, может, тоже сразу съем...

– Чучело какое-то, – сказала Анастасия почтивесело.

– Я вот его сейчас... – пообещал Капитан.

– Подожди, – сказала Анастасия. – А вдруг этосумасшедший? Откуда нам знать, какие племена здесь живут? На такой земле толькосумасшедший жить и станет...

– Настенька, черепа эти мне не нравятся...

– Он их мог насобирать где-нибудь.