Сонливость и вялость после фразы старухи спала мгновенно. Недолго думая, я закрутила обезвреживающее заклинание, за долю секунды продумала алгоритм, прошептала и выпустила шматок магии прямо в старушенцию.

Бабка закрякала, повалилась на землю. И давай перстнями воротить, что-то тоже там бубнит. А у меня энергия еще есть. Я — раз! И поставила вокруг нас с Пёткой щит. Очень много скушал он у меня из магического резерва. Потому как сильный и неощутимый магически. А она на нас как раз в это время напустила новые галлюцинации. Но не пробиться им теперь.

Я быстро думала. Бабка, галлюцинации и зелья. Основная магия целителей. А еще только чернокнижники клятвы дают! Не честно! Указательным пальцем кручу магические веревки, опутываю старуху лесную, она аж села на землю, все до последней капли ведь на нас выплеснула.

— А ну, говори, кто ты какая, — приказываю. Она сидит, шатаясь из стороны в сторону, окутанная моим волшебством. Честно говоря, черпнула я из Пётки немножко магии, у него-то бездонный кувшин, а я могу и сознание потерять.

Старуха нос воротит. Не спешит признать поражение.

— Я не буду тебя убивать, — говорю. — Мне незачем. Пацана чем напоила?

— Врешь ты все, ведьма подлючая!

— Ты ж моего друга в барана превратила, а я — плохая!

— С голоду мне помирать прикажешь?

— Но не людей же есть!

— Ты кто такая? — спрашивает старуха. — Откуда взялась в этом измерении?

— Так ты знаешь об измерениях? Из какого ты? — я решила поддержать беседу, вдруг проболтается. — Из первого, вроде бы.

Старуха истерически посмеялась.

— Ну и зачем ты здесь?

— Не помню, — честно ответила.

— Вспомнишь скоро, и года не пройдет. Только радоваться будет нечему.

— Почему же?

— Я тоже оттуда. Родом с Фертилии. Из академии отправили? Так вот и я тоже там училась. Обратно не вернешься. Либо ты — бестолочь — сама сюда решила сбежать, либо отправили тебя в изгнание.

Каждая мышца моя напряглась. Почему-то показалось мне, что второй вариант более правдоподобный. Но, даже если не изгнали, то что такого ужасного произошло в моей жизни, что я обрекла себя на этот мир, из которого не смогу вернуться? Но я не дала себя сбить с толку в третий раз и говорю:

— Плевать я хотела. Барана мне расколдуй.

— Тебе надо, ты и расколдовывай, — обиделась на меня старая.

— Чего в лужу намешала?

— Не помню уже, в домике по книге варево делала.

Я вздохнула, крутит опять нами. Обмануть пытается. Но делать-то нечего. Нужно Пётку обратно в человека превратить.

— Веди, — говорю.

Пришли мы к завалившемуся на бок домику, крыша совсем съехала, ставни подкосились и потрескались. Не сладко живется ей.

— Зачем ты здесь живешь? Вроде как, целительским мастерством обладаешь. Нужное ремесло.

— Не понравилась я местным, вот и согнали меня с деревни. Ведьмов-то никто не любит.

— Видно по заслугам. А из академии за что?

— За красоту, — бабка скривила свой только на половину зубастый рот.

— Фу, — не сдержалась я, почуяв зловонное дыхание.

Даже если меня выгнали, не допущу, чтобы моя красота превратилась в это.

— Давай книгу показывай.

— Вота.

Старушня придвинула мне потрепанную книжищу с названием: «Если хочешь быть счастливым». Мда, ей, похоже, рукописи не помогли.

— Изволишь, чтобы я тебя пытала? Говори все сразу, быстро! Я ведьма могущественная, энергии у меня через край, — пригрозила я ей. Но надеялась на Пётку.

— Семьсят втора страница. Глава «Как отучить детей плескаться в лужах».

Ничего себе! Целая глава этому посвящена. Неужели это важно для счастья? Мои вот родители вполне довольными выглядели в воспоминаниях. Конечно, мы плескались с Анькой в лужах. Но этим горе в семью не приносили.

Так, что тут у нас?

«Коли дитя в лужах плещется, грязное домой приходит, заразу тащит, есть заклятье превращенческое. Один раз напьется из лужи, вовек туда не полезет. Посыптье любимое место ребенка сахаром, волчьей ягодой и бурьяном. Прошепчите над лужею: «Вода — замОк, моя трава, беги — туда, забудь слова, оставь приличья, смени обличье». Потом в лужу положите останки животины, чей облик должно принять дитя. Сутки ни за что его не возвращайте в истинную ипостась, покуда в ум его не поступит мысль верная».

Я прочла все вслух.

— Понял, Пётка? Будешь еще в лужах пить, негодник маленький?

— Бе, — обиделся барашек.

— Как заколдовать мы поняли, как теперь вернуть обратно?

— Чти дальше, — заверила бабка.

— «По стечению суток реши, кто тебе важнее, дитя иль облик его нынешний. Коли отрок, то дай ему дурман-травы, окропленной живой водой, с добавлением пчелиного жала, тертого панциря и крыла кокцинеллиды».

— Бе, — жалобно заблеял Пётка.

— Это ж какие родители пойдут на такие затраты? — разозлилась я. — Выкладывай, что есть!

— Развяжи — покажу.

— Только попробуй что-нибудь сделать против нас, вмиг в пепел все обращу. Память у меня хорошая. Все, что нужно, я запомнила. Сами мы под щитом, — предупредила я.

Я развязала бабульку и внимательно следила за каждым ее движением. Она протянула мне мешок сушеной белены, тертый панцирь улитки и с запасом дала три пчелиных жала.

— Живой воды нет, не особо мне нужна, сама дождись грозы. Кокцинеллиды в лесу не водятся тоже сама добудешь. Все, пошли прочь из моего дома, видеть вас не хочу! Попались же на мою голову!

Марс и Драк активно спорили, когда мы с барашком выглянули на поляну. Пётка хотел рвануть к ним, но я его удержала:

— Давай послушаем, — говорю.

Мне показалось, что баран ухмыльнулся.

— Их нет уже почти сутки! — надрывался Марс, брызгая слюной.

Ого! А я и не заметила, как быстро время пролетело.

— Ена справится, не сомневайся в ней.

Ах, какой молодец!

— Я не сомневаюсь! — возмутился Марс. — Могло всякое случиться! Вдруг, ее бездыханное тело уже пожирают хищники!

— Тогда мы уже не можем ей помочь, — невозмутимо ответил полоз.

— Ты — бесчувственный аспид!

— Ты влюбился! — насмехался Драк.

— И что с того?

Ах, милый Марсушка.

— Мне тоже она небезразлична, — уже серьезно подметил полоз. — Но, я знаю, что с ней Петро не пропадет. Она сумеет за себя постоять.

— Она — хрупкая девушка. Нужно было пойти с ней!