— Тогда кто сегодня ночью ворвался к вам в дом и ублажал вас?

Покраснела тетенька.

— Да это муж мой пораньше вернулся с командировки.

— Хочу с ним побеседовать! — потребовала я.

— Уехал он. Снова.

Не верю ей больше. Сотворяю заклинание.

— Ай, — кричит мужчина, свалившись с печи. В левую ягодицу его должна была укусить моя распрекрасная пчела.

— Вроде вы ко мне за помощью обратились. Я свои услуги не навязывала. Зачем врете?

— Бабы набегут сразу, — заговорщицки шепчет тетенька. — Сразу им тут помоги, да это сделай, а я хочу с ним налюбоваться. У меня, кстати, появилось вот что.

Женщина ушла в другую комнату и принесла кипу писем. Я внимательно их прочла. Угрозы. Подпись на них тоже имелась. Ронель.

Я, еще немного побеседовала с Гристой, взяла письма и ушла к себе в домик. Нужно подумать и, наверное, провести обряд.

Вечером я нарисовала картинку-пентаграмму для демона, пожертвовала ему курицу, украденную с соседнего двора и уселась в ожидании. Демон не заставил себя долго ждать. Явился ко мне в обличье черной кошки. Очень неожиданно.

— Ну, привет, Енина, повелительница огня.

— Здравствуй, демон, повелитель тьмы.

Не любила я этих существ. На вид они всегда довольно милы. Бывают добродушные, случайно попавшие в это обличье. Бывают и злыдни. В академии учили, что прежде чем общаться, нужно прощупать их намерения.

— Я нормальный, — устало заявил демон. — Не надо меня пытать. Говори, что нужно, и я пойду. Ваш брат одолел меня уже своими притираниями перед просьбой.

— Тут такое дело…

И я рассказал демону о своем деле.

Котик понюхал письма.

— Пошли к этой Ронель, будем выяснять, ее это запах или нет.

— Я же говорила тебе, нюхала я все уже.

— Уж мой нюх получше твоего. Чую, что не чисто здесь что-то.

— Еще бы, — я хмыкнула.

Посередь ночи отправились мы с котом в тюрьму.

— Имя назови, свое, демон, — пошипела я на кота.

— Муська, так у вас, у людей, котов называют?

— У нас их называют «Пшлаотсюда», но тебя, так и быть, буду звать Муська.

Подобрались мы к пленникам с обратной стороны от входа в тюрьму. Ночью-то никого не пускают. Муська запрыгнула на окошко, где томилась Ронель. Я же применила заклятие левитации.

— Ну, что? — спрашиваю, пока демон обнюхивал женщину.

— Странные дела, ведьма.

Я так и не поняла, кошка это или кот, говорило оно мужским голосом, но называлось Муськой.

— Выкладывай.

— У писем очень сильная злобная энергия, но это писала не Ронель. А вот злоба как раз против нее и направлена. Нужно выпустить ее. Здесь сидит невиновная.

На утро я попросила стражника отпустить Ронель. Тот даже немного расстроился. Затем отправилась мы с кошаком к Гристе, нашей несчастной страдалице.

Встретила нас она довольно радушно, Муську погладила и дала молока (которое пить никто не стал), мне же поставила бокал с вишневой наливкой. Демон цапнул меня за ногу, мол, не пей. Я итак не собиралась. Мне же Ольвин оставил шрам-напоминание, что пить нельзя.

— Госпожа ведьма, — Гриста прямо усидеть на месте не могла, довольно потирала пухлые руки. — Ну что там?

Муська вдруг ткнула меня мокрым носом. Гляжу на нее и восхищаюсь блестящей чернотой шерсти, а она мне одними глазами показывает на тетку. Вот же, вот.

Я сразу сделалась чрезвычайно серьезной и говорю:

— Вы зачем меня обманывать вздумали! Я вам, что, деревенская стража, что ли?

Тут женщина неожиданно разрыдалась.

— Сама я это все наделала, права ты. Я писала себе письма и угрозы. Ну не знала я, как мне от этой Ронель еще избавиться, она же мужу моему письма все слала любовные. Клялась, что забыла про прошлые обиды. Он же у меня вон какой. И красив, и пригож, и чин высокий занимает. Ну как мне с ней еще управиться нужно было!

Что ж, решение напрашивается само собой.

— Больше не присылайте себе писем! — пригрозила я пальцем. — За клевету можно и под стражу пойти, и не посмотрят, что муж у вас гир! Только честь ему попортите!

Тетка кивает, а сама потихоньку к выходу меня подталкивает.

— Пойдем, — говорю, — Муська. Не рады нам здесь больше. Дело раскрыто.

— Ведьма, ты совсем мягкотелая какая-то. Ты почему тетку страже не сдала? Она оклеветала бедную женщину, по твоей воле в темнице которую заперли. Негоже так работать! Ты совсем к делу не прикипела. А нужно за каждое браться с рвением! Иначе как ты потом на жизнь будешь зарабатывать!

— Без твоих советов обойдусь.

— Вот все вы такие, молодняк, сразу видно. Чему-то их учить пытаешься, а они зубы оскалят, хорошо если шерсть не подпалят.

— Ну и что ты предлагаешь делать?

— Я бы поговорил с Ронель.

— Так ты все-таки — он.

— Что ты сказала?

— Я говорю, с Ронель, так с Ронель.

Женщина встретила нас неприветливо. Видимо, поднадоела я ей изрядно уже. Но не впустить милейшего Муську просто не могла.

— Что тебе еще нужно? Опять пришла упрятать меня за решетку?

— Хотела попросить вас больше не слать любовных писем гиру Прококипею.

— Да сдался он мне! Слушай меня, — серьезно и со злостью заявила женщина, — Прококипей не такой уж замечательный, как о нем говорят. Он — настоящий деспот. Демон в людском обличье.

Муська скептически муркнул.

— Я была молодой, — ударилась в воспоминания женщина. — Влюбилась в красавца гира без памяти. Но он быстро стряхнул пыль с моих глаз. За три года, что я с ним прожила, я могла умереть не меньше сотни раз. Постоянно терпела его издевки, унижения и побои. Я очень его любила, поэтому позволяла постоянно контролировать себя, диктовать, что мне надевать, куда ходить и даже как распоряжаться собственными монетами! Он постоянно меня допрашивал, где я находилась, с кем гуляла. Потом он даже запретил мне работать! Ни в поле не выйти, ни даже в огород! Говорил, мол, красоту беречь нужно, а всем необходимым я сам тебя обеспечу. Я больше не могла торговать моими любимыми астрами. Я слепо подчинялась ему, ведь он старше, а значит, умнее. Мои родители-то ничего не смыслили в жизни, как мне казалось. Я хотела ему во всем угодить.

Мне хотелось сказать что-нибудь гаденькое этой глупышке, но я пожалела ее в тот момент, слишком проникновенно она все это рассказывала. Вся язвительность куда-то исчезла из меня.

— Так долго не могло продолжаться и я прозрела, когда он привел Гристину в дом. Говорил, что это его вторая жена и теперь мы будем жить втроем. Я ему во всем, конечно, подчинялась, но на такое моя любовь не способна. Не знаю, чем думала Гриста, ведь, как ты наверняка заметила, она не из тех женщин, которые готовы разделить свое с кем-то еще.