– Согласен, – сказал серый вяблоках. – Если бы ты нам что-то сделал, тебя бы уже не было.

– Ты был бы растоптан!

– Мы захлестнули бы тебя веревками иразмыкали по степи!

– Всего хорошего. Было крайне приятно свами пообщаться. Ваша позиция потрясла меня глубиной аргументации, –сказал И-Ван.

Он подумал, что обижаться на этих кентавров нестоит. Скорее всего у них очень короткие имена. Понимая, что оставаться дольшебессмысленно, он повернулся и пошел прочь, ощущая, как спину ему сверлятнедружелюбные глаза.

– Зачем тебе нужен Мардоний? – вдругуслышал он голос.

И-Ван оглянулся. Он даже не понял, кто егоспросил. Кажется, кто-то из гнедых – из тех, что до сих пор молчали.

– Я… Мне нужно с ним поговорить.

– О чем? – Фраза была такойкороткой, что И-Ван снова не понял, кто произнес ее.

– Это наш разговор. Мой и его. Кентаврамс тремя буквами в имени не стоит о нем знать, – надеясь разобраться, ктоименно заговорил с ним, произнес И-Ван.

Уловка сработала. Худощавый гнедой кентаврвыскочил вперед.

– В моем имени пять букв. Меня зовутФотий. Мне ты можешь сказать, – не без гордости отчеканил он.

– Едва ли, – сказал И-Ван.

– А я думаю «да». Ты ведь тот юноша-маг,который разделил с Мардонием его смерть?

Это удивило И-Вана. Он никогда прежде не виделэтого гнедого, однако тот откуда-то его знал.

– Да, это я. Я разделил с Мардониемсмерть, – кивнул он.

Фотий посмотрел на него с интересом:

– Зачем ты это сделал?

– Так получилось, – сказалИ-Ван. – Я не продумывал этого заранее. Я шел по городу в сумерках, а онлежал на камнях. Вначале я подумал, что это просто конь.

– Конь? – обиделся гнедой. – Мыне кони!

– Раньше я редко видел кентавров. Нопотом я понял, кто это, и попытался помочь. Я примерно представлял себе, какэто можно сделать…

И-Ван вспомнил, как присел рядом с хрипящимкентавром и глубоко рассек себе ножом свою ладонь. Сделав такой же надрез наладони кентавра, он смешал их кровь и произнес древние слова Эраб тезеус,приняв на себя половину смерти. Хотел бы он знать, что заставило его такпоступить? Благородство, сострадание, жалость? Или он просто не разделялпредрассудков здешних магов? Все произошло слишком быстро. Но тогда, едва Эрабтезеус заставил забурлить смешавшуюся кровь, И-Вану было не до рассуждений.Сразу же ему сделалось так скверно, что он уткнулся лбом в камни и его сталорвать желчью.

До целебного источника, смывавшего всепроклятия, его дотащил уже кентавр, справлявшийся со своей половиной проклятиякуда как достойнее. Так что в конечном счете сложно сказать, кто кому обязанжизнью.

– Его сглазили эти негодяи-маги, которымон бросил вызов! Они прокляли его кровь, Мардоний умирал! – крикнул серыйв яблоках кентавр.

Фотий обернулся на него, и серый в яблокахзамолчал.

– Этот парень разделил его проклятие надвоих. Но он тоже мог умереть! Никто не знал, как сильно Мардоний был проклят.Могло случиться, что проклятья хватило бы и на десятерых, – изрек он.

– Одна смерть на двоих – это много. Вконце концов, нам обоим удалось выкарабкаться, – сказал И-Ван.

И-Ван заметил, что оба соловых кентавра и всегнедые смотрят на него уже другими глазами. Только серый в яблоках, пожалуй,продолжал его ненавидеть.

– Все равно я не пойму, зачем ты пошел наэто! У тебя же были неприятности! – гнедой, казалось, силился понять.

– Неприятности есть у всех. Если укого-то нет неприятностей, это значит, что он уже умер, – сказал И-Ван,пожимая плечами.

– Но зачем ты помог кентавру? Ты же маг!

– Я помог кентавру, потому что ему нужнабыла помощь. И потому что кентавры заслуживают лучшей участи, – сказалИ-Ван.

– Кентавры не нуждаются в благодеянияхмагов и в их подачках! Лучше бы ты дал Мардонию умереть, – заявил серый вяблоках. Судя по апломбу, с которым он держался, у него было в имени буквычетыре. Но едва ли больше пяти.

Остальные кентавры промолчали, однако И-Ванупоказалось, что у них другое мнение.

– Мардоний скрывается. В От-И-Тиде у негомного врагов. Здесь ему нельзя появляться, – негромко сказал гнедой.

– Значит, я не смогу его увидеть? –огорчился И-Ван.

Фотий оглянулся на остальных. Казалось, онсомневается.

– Нет! Ему нельзя верить, – сказалсерый в яблоках.

– А я верю ему, – сказалгнедой. – Давай так… Мы передадим Мардонию, что ты его ищешь. Приходипосле заката на побережье к песчаным пещерам. Только приходи один. Надеюсь, тынайдешь дорогу.

– Я найду дорогу, – пообещал И-Ван.

* * *

Едва вечерние работы в драконюшне завершились,И-Ван притворился уставшим и, сказав, что идет спать, отправился в свой тесныйзакуток, который был как раз по ширине прикрепленного к балкам гамака. Когда-тоздесь располагалась кладовка, где хранились крупные рыбины для кормлениядраконов. Затем Гуссину вздумалось экономить на крупной рыбе, и теперь драконовкормили мелкой – а точнее, держали впроголодь. Но даже положенной мелкойрыбешки им доставалась лишь треть. Другая треть разворовывалась старшимдраконюхом, а еще треть средств выделялась казначейством фиктивно, сразу оседаяв высокопоставленных карманах.

Оказавшись в закутке, И-Ван положил в гамакнесколько камней, накрыл сверху старой попоной и применил известное с древнихвремен заклинание трех слюнок, которые, поочередно подсыхая, должны былиотвечать ночной страже. Убедившись, что со стороны гамак выглядит так, словнотам действительно спит человек, И-Ван выскользнул из драконюшни и сразу же, непереходя по длинному молу, где его могла заметить береговая стража, скользнул вводу.