Рукой на прощанье махнешь и уйдешь отсюда,

И даже твой конь грустно-протяжно заржет.

Источник: "Чистые и ровные мелодии" в переводах В.М. Алексеева, 2018, стр. 53

Провожаю друга ("Зеленые горы торчат над северной частью...")

Зеленые горы торчат над северной частью,

А белые воды кружат возле восточных стен.

На этой земле мы как только с тобою простимся,

Пырей-сирота ты — за тысячи верст.

Плывущие тучи — вот твои мысли бродят.

Вечернее солнце — вот тебе друга душа,

Махнешь мне рукою — отсюда сейчас уйдешь ты,

И грустно, протяжно заржет разлученный конь.

Источник: "Светлый источник", 1989, стр. 37

Прохожу по мосту-плотине в Сяпи и думаю о Чжан Цзы-фане ("Тот знаменитый Чжан Цзы-фан: еще не начал тигр рычать...")

Тот знаменитый Чжан Цзы-фан: еще не начал тигр рычать,

а он уж все свое роздал и домом не обзаводился.

У князя в местности Цанхай нашел такого силача,

чтоб Циня молотом хватил в песчаных дюнах Боланша.

Хоть отомстить ему за Хань как следует не удалось,

но небо, как и вся земля, потрясены им были впрямь.

И он укрылся тайно здесь: гулять свободно стал в Сяпи.

Кто мог бы про него сказать: не храбр, мол, он и не умен?!

Вот я пришел теперь сюда — к тому мосту-плотине Пи.

О прошлом, древнем весь в мечте: чту в древних я геройский нрав.

Но что же вижу здесь теперь? Лазурью катится вода,

а не видать уже нигде почтенный Желтый Камень тот.

Вздохну глубоко, от души: такой он был, и он ушел!

Серо и мертвенно кругом: пустынно все — от Сы до Сюй.

Парафраз

Китайская поэзия есть поэзия прежде всего ученая — продукт умов, получивших весьма строгое и строго законченное образование, которым создавалось чрезвычайно устойчивое мировоззрение. В этом внутреннем мире ученого-поэта всегда боролись два начала: оптимизм и пессимизм, созидательное и разрушительное, конфуцианское и даосское. Конфуцианский мир поэта гордился конфуцианской культурой и цивилизацией; даосский мир брал ее под сомнение. История учила конфуцианского поэта чтить величавые фигуры древности, создававшие устои общества и боровшиеся со злом. Даосизм учил: все мирское — тщета, ибо смерть обязательна для всех и слава не нужна герою, превратившемуся в ничто.

Заглавие

Сяпи — Нижняя Плотина (мост, дамба) на р. И (в Шаньдуне), образовавшей в свое время озеро. Чжан Лян (Цзы-фан) [ум. 185 г. до н.э.] — один из героев исторического предания, боровшихся в III в. до н.э. с усилением западного удела Цинь, который явно грозил крушением всей создававшейся веками китайской цивилизации (что потом и случилось). Когда его родной удел Хань был уничтожен, он, решив отомстить циньскому князю, истратил все свое состояние на поиски такого силача, который мог бы убить этого деспота, и нашел его; но тот промахнулся и убил в местечке Боланша, где была ставка, не князя, а человека из его свиты [Чжан Лян, желая отомстить императору Цинь Ши-хуану (246-210) за погибшее — в результате завоевания царством Цинь — родное царство Хань, истратил все свое состояние, чтобы найти силача, который согласился бы убить императора. Но силач попал не в императора, а в колесницу с его свитой; это было в 218 г. до н.э.]. Чжан Лян, конечно, скрылся (китайская история этому найму и этому финалу не придает того значения, которое придали бы европейские историки) и прибежал в Сяпи, где "гулял на свободе". Однажды он шел по плотине и повстречал на ней некоего старца. Тот уронил свою туфлю в воду реки и велел Чжану поднять. Чжан повиновался и даже на коленях поднес ему туфлю, ибо старец имел вид необыкновенный. "Тебя можно учить", — сказал тот и назначил свидание на этой же плотине через пять дней. На этом свидании старец вручил Чжану книгу и велел ее изучить. Это было "Военное искусство по Тай-гуну", изучив которое можно было руководить царями и князьями. Следующее свидание было назначено через 13 лет, но уже не с человеком, а его следующим перерождением, "желтым камнем", который Чжан взял себе и стал молитвенно почитать, ибо книга старца действительно определила его карьеру великого стратега своего времени [Ср.: Сыма Цянь. Исторические записки (Ши цзи). Т. VI, гл. 55. Пер. с кит. и коммент. Р.В.Вяткина. М., 1992, с. 210-211.].

Все это надо знать для понимания данного стихотворения Ли Бо, который в оригинале своем, конечно, не дал никакого примечания, ибо писал для людей одинаковой с ним ученой начитанности, и только в последующих антологиях каждый стих сопровождается обильными примечаниями, особенно в настоящее время, когда начетнической учености былых поэтов более не существует.

Примечания

...еще не начал тигр рычать, а он уж все свое роздал и домом не обзаводился... — читаем в гадательной и философской "Книге перемен" ("Ицзин"): "Ветер идет за тигром, туча идет за драконом". В известном поэту Ли Бо "Славословии Совершенству-царю, нашедшему себе достойного министра", написанном в I в. до н.э. поэтом Ван Бао (Ван Бао. Шэн чжу дэ сянь чэнь сун), читаем также, в согласии с традиционным толкованием этого места в "Книге перемен": "Тигр зарычал, и ветер в ущелье завыл", т.е. восстал государь и нашелся ему подходящий советник-министр. Стих первый означает поэтому: когда (Чжан) Цзы-фан еще не определился как министр основателя династии Хань — Лю Бана, впоследствии (по храму предков) Гао-цзу (Высокий), он расточил все свое имущество на поиски наемного убийцы. Такого было нелегко найти, ибо меры предосторожности циньский тиран принял, конечно, очень серьезные.

...такого силача... — речь идет о наемном убийце, который должен был тяжелым молотом покончить с циньским владетелем.

Хань — древний удел, из которого происходил и которому служил Чжан Лян. Этот знак Хань и знак Хань, называющий династию, — совершенно разные.

...геройский нрав... — в китайском языке понятие герой не заимствует соответствующего слова из какого-либо иностранного языка. В данном случае слово ин собственно значит "лучший цвет".

Желтый камень — странствующие ораторы даосского толка любили называть себя псевдонимами и сказочными преданиями о себе всячески старались доказать свою слитость с миром и отсутствие личности.

Источник: Алексеев В.М. "Труды по китайской литературе", Т.1,