перебрасывать огромные финансовые ресурсы из одного фондового рынка (или финансового центра) в другой, тем самым вызывая экономические взрывы в секторах, странах или во всем мире без предупреждения. В то же время любой человек, имеющий мобильный телефон или компьютер, теперь может не только отслеживаться, как это делалось ранее аналогичным образом через прослушивание телефонов. Скорее, стало возможным создавать профили всей их жизни, со всеми их предпочтениями и особенностями, записывать их передвижения, шпионить за их финансовым положением, состоянием здоровья, политическими предпочтениями или потребительским поведением, и все это без количественных и временных ограничений. С новыми возможностями технических инноваций, как часто бывало раньше, открылась дверь для злоупотреблений, будь то со стороны государства или международных компаний, причем в таких формах и в таких масштабах, которые раньше невозможно было даже представить. Как бы ни оценивать последствия цифровой революции, ее историческая классификация – это вопрос о том, действительно ли она имеет масштабы третьей или четвертой промышленной революции и действительно ли начало цифровой эпохи можно рассматривать как вступление в новую эру. Это невозможно сказать наверняка с сегодняшней точки зрения. Но исключать этого нельзя[36].

– Смена правительства в Германии в 1998 году также была оценена, по крайней мере в этой стране, как поворотный момент исторического значения, поскольку она заменила «поколение Коля» на тех, кто родился в 1940‑х годах, «сорок пятых» на «шестьдесят восьмых». Здесь, с десятилетним опозданием из‑за воссоединения, к власти пришло первое послевоенное поколение – первое поколение, которое сознательно не переживало национал-социализм, а также первое поколение, которое, по крайней мере на Западе, на протяжении своей жизни переживало только экономический прогресс. Кроме того, она представляла политическое течение, которое находилось на критическом расстоянии от акцента на реконструкцию и промышленный прогресс. Таким образом, 1998 год можно понимать и как символ примирения протестного поколения с либеральной демократией и социальным капитализмом ФРГ, и как начало ее трансформации. И действительно, некоторые реформы красно-зеленого правительства были важными вехами, но имели ли они эпохальное значение? Политическая система Федеративной Республики продолжала характеризоваться преемственностью, тем более что многообразные взаимосвязи между федеральным правительством и правительствами штатов, а также между оппозицией и правительством, как правило, затрудняют резкие разрывы.

Возможно, именно участие Германии в войне в Косово стало событием светского значения, хотя оно удивительно быстро стерлось из памяти. Первая с 1945 года военная миссия без мандата Совета Безопасности и без нападения показала не только то, насколько изменилось положение Германии в мире после 1990 года, но и то, что у германской политики не было ни концепции, ни целевой перспективы. С другой стороны, сдержанность германской стороны в последующих военных конфликтах, прежде всего в Ираке в 2002–2003 годах, а также в Афганистане и позднее в вопросе о развертывании в Ливии – ясно показала, что участие в войне против Сербии в 1999 году изначально рассматривалось германской политикой, как правительством, так и оппозицией, как особый случай, из которого не были сделаны предвзятые выводы для дальнейших, более масштабных военных операций. Таким образом, значение миссии в Косово становится очевидным. Но еще предстоит выяснить, будет ли это так и через десять или двадцать лет.

– Падение бывшего канцлера Коля также получило эпитет «исторического». Уже осенью 1999 года выяснилось, что практика незаконных партийных пожертвований не прекратилась, по крайней мере в ХДС/ХСС, несмотря на скандал с Фликом в 1981–1987 годах. В течение многих лет ХДС и особенно ее председатель Коль принимали незадекларированные миллионные пожертвования, особенно от промышленных предприятий, и использовали их для избирательных кампаний партии. ХДС/ХСС не только получали многочисленные незаконные пожертвования, но и размещали их на черных счетах, часть которых находились в Швейцарии под вероломным названием «еврейские наследства». Эти инциденты стали особенно взрывоопасными, поскольку Коль отказался раскрыть имена доноров, оценив таким образом защиту доверия по отношению к донорам выше, чем свою приверженность закону. Таким образом, скандал перерос в политическое землетрясение. Гельмут Коль лишился функции «почетного председателя» ХДС, его преемник на посту председателя партии Вольфганг Шойбле также в итоге был вынужден уйти в отставку, бывший казначей Лейслер Кип и бывший министр внутренних политических дел Кантер были приговорены к условным срокам, а ХДС пришлось отказаться от возмещения расходов на выборы на общую сумму 21 миллион евро.

Скандал был истолкован модерными наблюдателями как прощание со старым ХДС, поскольку «система Коля», которая функционировала с ее паутиной личных связей и зависимостей более двадцати лет, теперь привела к величайшему кризису в истории партии и подошла к концу. Некоторые также увидели в этом параллель с итальянскими христианскими демократами, которые распустились в 1994 году после коррупционного дела, в которое были вовлечены многие высокопоставленные представители партии и которое ввергло итальянскую систему управления в глубокий кризис[37]. Однако в ретроспективе становится ясно, что, возможно, не столько падение Коля ознаменовало цезуру, сколько вступление Ангелы Меркель на пост председателя партии в 2000 году (а пять лет спустя – на пост канцлера). Такой канцлер – женщина, да еще разведенная, лютеранка, по профессии физик, из ГДР, не из старой правящей верхушки ХДС, – это был настоящий прорыв спустя полвека после начала канцлерства Аденауэра. Она не только символизировала прогрессивную интеграцию восточных немцев в ФРГ, в которой ранее так явно доминировали западные немцы, и глубокое изменение роли женщин в государстве и обществе, но и означала прощание с идеологически резко разделенными политическими лагерями ХДС/ХСС и СДПГ. В Большой коалиции до 2009 года, а также в последующем коалиционном правительстве с СвДП канцлер проводил политику, которая все больше воспринималась как социал-демократическая, и победил на трех федеральных выборах подряд с позицией ориентированного на факты политика, который управляет «на глазок» и без политического видения. Отличие от пика идеологического противостояния, пережитого двадцатью пятью годами ранее в избирательной кампании 1980 года между Шмидтом и Штраусом («Свобода или социализм»), не могло быть намного больше. Возможно, что смена Коля на Меркель однажды будет рассматриваться как конец фазы идеологически ориентированной политики и начало «постдемократии», в которой, как предсказывают некоторые социологи, политика, руководствующаяся практическими ограничениями и ориентированная на общее благо, наделяет демократические процедуры лишь инструментальной и легитимирующей функцией[38].

– 11 сентября 2001 года около трех тысяч человек были убиты в США в результате крупнейшей террористической атаки, известной до того времени. Девятнадцать террористов угнали четыре пассажирских самолета и направили три из них на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке и Пентагон в Вашингтоне, сбив еще один. Преступники были выходцами из радикальной исламистской сети вокруг живущего в Афганистане саудовца Усамы бен