бы даже осмелилась выступить на одном из собраний. Попыталась бы найти общий язык с дедушкой, хоть он и не знал, что на самом деле она — его внучка.

Как хорошо и легко рассуждать сейчас. А когда живешь и варишься в этом ежедневно, вся уверенность куда-то испаряется.

Сарада по привычке разулась. С каждым шагом по прохладным матам она все больше окуналась в свое прошлое. Быть может, это запахи храма напоминали ей о том периоде жизни, который она провела в квартале Учиха?

Она вспомнила Мичи, компанию молодежи, которая обступила ее на улице. Тогда ей было страшно и неловко. А как бы она поступила сейчас?

…зажгла огненной техникой осветительную подставку в одном из углов храма.

Правый дальний угол под седьмым татами. Давно отточенный путь.

По полу перед ней двигалась вытянутая тень, повторяющая искаженные очертания ее тела. Сарада откинула мат, но вместо знакомого спуска в тайный зал увидела бетонный пол с маркировкой шарингана, подобной той, что была на свитке Шисуи. Попытка прочесть скрижаль встретила непредвиденное препятствие.

Кто это сделал? Кто закрыл проход в подвал, да еще и так, что снаружи ничего не изменилось?

Сарада сидела на коленях на татами, слушала треск пламени и шум ливня на улице: он успел начаться, пока она была в храме. Поразмыслив, она коснулась ладонью холодного пола, выпустила чакру и активировала шаринган.

Вокруг узора томоэ, как и в свитке Шисуи, проступили печати.

Сердце забилось чаще.

Вот оно что. Везде один принцип.

Вот только печатей было гораздо больше. У Шисуи в свитке меньше десятка, а здесь… Множество. Мелкие символы, обозначающие зверей, сгрудились вокруг рисунка шарингана несколькими тонкими кольцами.

И папа сам это вскрыл? Сколько же ему было лет?

Сарада вдруг подумала, что явно недооценивала не только глубину познаний Саске, но и его способности. Он бы разгадал первые ступени защиты свитков Шисуи и наверняка бы самостоятельно разобрался с последней, тогда как она сама зашла в беспросветный тупик.

Если папа смог, то смогу и я.

Сарада глубоко вздохнула и стала складывать печати. Одну за другой. Медленно, чтобы не сбиться.

«Они никогда не закончатся», — подумала она на втором кругу.

Но печати все-таки закончились. Сарада приложила руку к самому центру — зрачку нарисованного шарингана. Из-под ладони выстрелили по четырем направлениям узорные ленты фуиндзюцу. На плите проявилась надпись. Сарада, следуя указаниям, сложила вместе ладони и прикрыла глаза.

Чувствуй. Ты передала чакру в печать на плите. Давай же.

Бетонная плита дрогнула и с грохотом поехала в сторону сама по себе.

Сарада открыла глаза и с трепетом наблюдала, как перед ней появляется темный провал и знакомая лестница.

Получилось!

Что же это, проход открывали перед каждым собранием? Или он все время был открыт, пока в квартале царил клан Учиха, а после трагедии некто запечатал ход в святилище? Некто. Скажем, Учиха Итачи.

В зале, где проходили тайные собрания, царила многолетняя духота. Пахло гарью от вновь зажженных факелов, пылью и еще чем-то неприятным, похожим на отголоски настоявшегося запаха пота и разлагающейся древней ткани.

В грязных стеклах очков расплывались блики света. Сарада подошла к скрижали, сняла и протерла подолом платья очки. Странные символы смотрели на нее с камня. Чем-то похожие на записи на свитке Шисуи. А может, и не похожие. Глаза отчаянно хотели выдать желаемое за действительное.

От пробудившегося шарингана подвал храма потерял свои тусклые краски. Сарада пробежала взглядом по записям. Все те же непонятные значки.

И как можно это чит…

Символы прояснились. Как-то сами по себе. В какой-то момент из иероглифов, штрихов и линий перед глазами родился вполне себе понятный текст. Сарада от удивления крепко зажмурилась и вновь посмотрела на скрижаль. На периферии зрения были все те же нечитабельные записи. Текст в точке фокуса немного плыл и искажался: потому что картинки, которую она видела, на самом деле не было — ее создавал мозг с помощью шарингана.

Поразительно.

Система на скрижали была полной. Шаринган смог расшифровать ее с первого взгляда.

Когда прошло первое удивление, Сарада попробовала вникнуть в смысл записей. Не все символы прояснились. Среди разборчивого текста попадались куски значков, которые шаринган будто бы не включил в расшифровку. К чему они были тогда на скрижали? Отвлекали внимание?

«…падут границы меж миром божьим и волей наследника силы шарингана…»

У Сарады пробежал мороз по коже. Манера выражаться у древних была своеобразная.

«…уплатит цену дерзнувший творить мир согласно своим желаниям…»

Учиха, скрывающие свое сокровище от посторонних глаз, неплохо подстраховались. Так просто в храм было не войти, даже знающему о подвале и расположении в храме нужного мата. Вначале нужно было догадаться пустить чакру на каменный блок. Потом активировать шаринган и прочесть печати, применить их, вскрыть проход и наконец расшифровать шаринганом систему символов.

«А теперь последний, самый сложный этап, — сердито подумала Сарада. — Понять, что пытались сказать предки».

Она долго сидела перед каменной плитой, пытаясь разобраться в ворохе метафор и выяснить что-нибудь полезное для себя.

«…уплатит цену дерзнувший…»

Скрижаль гласила, что этой самой ценой была «тьма навеки» причем «мгновенно».

Сарада запуталась.

Тьма. При чем тут тьма?

Она почесала затекшую шею. Неожиданно пришел на ум разговор с Шисуи в тот день, когда он впервые привел ее домой.

Тогда Шисуи сказал, что после пробуждения Мангеке человек погружается во тьму.

«…во всех смыслах: и душевно, и физически».

Физически. Точно, слепота.

Чем мощнее техника, тем больший урон получают глаза.

Шисуи… Сарада вдруг подумала, что компрессы Кирэй могли быть бесполезны. Проблемы со зрением, вдруг они были необратимы? Но в любом случае после использования Мангеке зрение садилось постепенно, а здесь… Мгновенно и навеки.

Речь идет не просто о Мангеке, а может, даже и не о нем вовсе. Это какая-то техника. Но какой силыдолжна быть техника, чтобы глаза после нее мгновенно слепли? Или я чего-то не понимаю?

Сарада долго сидела над скрижалью. Она не следила за временем. Проваливалась в символы на каменной плите, сходила с ума от пресыщенных метафорами речевых оборотов.

Одного визита было явно недостаточно. Ей нужно было время все обдумать в более спокойной обстановке. И, тем не менее, Сарада пыталась выжать из этого посещения все: очень уж не хотелось лишний раз наведываться в квартал. Но в конце концов усталость взяла верх, и она сдалась.

Очутившись в наземной части храма, Сарада оглянулась на черный провал лестницы и вдруг задумалась: а как