(Бай Юй:) — Подожди здесь!

Она сбегала в домик и скоро вернулась с бамбуковой дощечкой, на которой было написано:

"Ты — на юге,

Я — на севере.

Но я буду посылать к тебе

Диких гусей."*[101]

— Гусей?.. У них зажиточная семья, у них есть гуси…

— Чжуан-диди! Это поэтический язык!..

— …И поросята тоже есть. — успел сказать Сян Чжуан.

Глядя на озадаченное выражение на мужественном лице Сян Чжуана, Бай Юй совершила мысленный фейс-палм и понадеялась, что девушка, для которой предназначалось послание, имеет более гибкий ум, чем младший Сян.

Вечерело.

Облака ненадолго расступились, и закат поливал малиновым золотом цветы османтуса и цицзы в маленьком дворе.

Бай Юй склонила голову набок и, незаметно для себя, улыбалась, засмотревшись на вечернюю красоту.

В тени вдоль деревянных построек к ней неслышно приблизился темнеющий в сумерках силуэт. Человек встал у нее за спиной, на почтительном расстоянии и поклонился.

— Госпожа будет пересчитывать? — любезно спросил он.

Бай Юй покачала головой, пряча улыбку и пытаясь придать себе строгий вид.

— А если тут меньше десяти тысяч? — спросила она.

— Здесь ровно десять тысяч сто тринадцать, — без зазрения совести заявил Цуо Су. — Госпожа мне не верит?

Его лицо изобразило детскую обиду.

Бай Юй рассмеялась.

— Тебе не стыдно использовать наивного Сян Чжуана для своих целей? — спросила она.

На звук разговора из комнаты вышла Ли Лэ и сердито уставилась на Цуо Су.

— Ты зачем пришел? — сказала она. — Уходи. Госпожа, скажите ему!

— Я хворост принес, — спокойно сказал Цуо Су. — Ночная сырость вредит нежному женскому организму.

Он приветливо посмотрел на Ли Лэ.

— Тем более, когда организм такой симпатичный, — добавил он.

— Ты!..

Ли Лэ покраснела не хуже гения меча Сян Чжуана, убежала в комнату и захлопнула дверь.

Цуо Су усмехнулся и тоже ушел.

–

*[97] 七子花 цицзы хуа (букв. "цветок семи сыновей" — по количеству цветков в соцветии) (=гептакодиум, осенняя сирень) — высокий куст, цветущий белыми цветами до конца лета, которые сменяются ярко-розовыми плодами, похожими на кисти сирени. Происхождение — юг Китая.

紅花檵木 — китайский бахромчатый цветок (=ремнелепестник) — декоративный вечнозеленый кустарник с лепестками, напоминающими ленты

*[98] 时辰 шичэнь = 2 часа

*[99}不吝赐教 (букв. "не стесняйся научить меня") — вежливая просьба дать совет

*[100] "Павшим за родину" из "Песен царства Чу" (не позднее начала 3 в. до н. э.)

*[101] Дикие гуси в китайской поэзии — вестники любви для разлученных сердец.

–

ГЛАВА 35. Почему вы, предки, обозначили север елкой?!

Пасмурные дни сменяли дождями, а потом небо снова ненадолго светлело.

Потом опять начинался дождь.

Османтусы и клены во дворе пили воду и врастали в плодородную почву Южного Китая. Воробьи и нектарницы ссорились из-за сухих убежищ под глянцевыми листьями.

Когда Бай Юй на них смотрела, на губах ее была улыбка, а в глазах — печаль.

Может быть, далекий правнук какого-то иэ этих воробьев будет прыгать по подоконнику директора Лоу, когда на этом месте будет природно-исторический заповедник Восточный У. Может быть, османтусы много раз дадут молодую поросль, и будут когда-нибудь качать ветвями у окна небольшого павильона на склоне холма, где был ее рабочий кабинет и картотека.

Тоска по дому стеснила сердце Бай Юй, запертой в усадьбе Сян.

Озеро Тайху находилось всего в нескольких ли от их поместья. Из-за бесконечных дождей оно вышло из берегов, многие пригороды Учжуна и деревни оказались под водой. Владения Сянов находилось на возвышенности, но они и весь Учжун были отрезаны от большого мира переполнившейся Янцзы и ее мелкими притоками.

Жизнь семьи текла медленно и скучно.

Бай Юй приподнимала ставень на окне и подолгу смотрела на дождь.

Листья веерных кленов день за днем становились краснее.

Ее творческая душа изнывала от безделья.

— Ли Лэ, — сказала она однажды. — Неужели во всем поместье нет больше никаких книг? Где бы найти что-нибудь почитать?

— А как же ваши книги, госпожа? Почему вы их не читаете? — удивилась Ли Лэ.

А? Какие мои книги?!

Бай Юй обалдело моргала, наблюдая, как служанка шарит по сундукам.

Когда на свет начали появляться один за другим бамбуковые свитки, она перестала моргать, потому что глаза у нее разинулись до размера чайных блюдец.

《Слияние инь и ян》,

《Двенадцать лечебных практик》,

《Об изгнании злых духов》,

《Наставления о ритуалах дождя》,

《符箓, наставления о небесных талисманах и амулетах》,

《Записи об укреплении ци》,

《Гимны Речному Старейшине》— всего около дюжины канонов, за каждый из которых профессор Лоу продал бы дьяволу весь студенческий и преподавательский состав исторического факультета. Тексты были переписаны недавно введенным шрифтом большой печати, но в некоторых местах встречались архаичные символы.

Бай Юй сидела на полу рядом с сундуком и не отдавала из рук бамбуковые свитки.

— Ли Лэ, Ли Лэ, — сказала он. — Что же ты мне ничего не говорила?

— Госпожа, госпожа, — ответила Ли Лэ. — Откуда ж мне знать, что у вас провалы в памяти? Вы же сами собирали этот сундук и нарочно засунули все книги на самое дно. Когда это вы любили читать? Вы их выкинуть хотели, но боялись, что хозяин Бай заругается!

Вот так и получилось, что в разгар осеннего половодья, в отрезанной от мира усадьбе Сян, Бай Юй забыла о побеге, забыла о тоске по дому и вообще забыла обо всем.

Ей надо было это прочитать!

Уже и ласточки улетели.

За ними улетели зимородки.

И нектарницы** собрались все в стаю, вспорхнули и скрылись в небе на южной стороне.

В маленькой комнате горели светильники на некрашеном столе.

— Чтобы уничтожить тело демона, вырви у него язык… весьма практично, надо попробовать как-нибудь…

— Намазать двери кровью белой собаки…

— Демон не может устоять и пожирает сердце человека, пока оно еще бьется… Если у трупа нет сердца, знай, что его убил демон…

— Когда божественный императора Хуанди*[101], Желтый Император, начертал первые письмена, злаки посыпались с небес и призраки рыдали всю ночь, потому что поняли, что их власти пришел конец… Хех, я знаю еще кой-кого, кто рыдал всю ночь, когда изобрели письмена!.. Один генерал по фамилии Сян…

В канонах говорилось, как изгонять злых духов, лечить, приносить жертвы, предсказывать будущее, вызывать дождь и беседовать с покойными предками. Многие из них вошли в священные книги даосизма и были знакомы Бай Юй, но они были гораздо древнее, чем даже сам даосизм. Древнее на несколько тысяч лет.

С дощечек бамбуковых рукописей звучал голос Старой Веры, которая пришла в Поднебесную до появления письменности и до появления самой Поднебесной.