кварталы Сианя — к небольшому горному плато в 30 километрах от города.

Машину можно было не брать, из Сианя ходил пригородный автобус, но Чан ЯньЮань очень хотел устроить для Бай Юйшу незабываемую поездку и показать себя надежным человеком.

Оставив машину в кемпинге, они взяли рюкзаки и отправились в горы.

Небо и земля приняли их в свои теплые ладони.

Все птицы поют для тебя и все цветы цветут, когда рядом любимый мальчик, а под армейскими штанами надеты кружевные трусики. И ты думаешь "Наверно, сегодня это произойдет."

И все звезды мира сияют в его глазах.

Это была их первая ночь вдвоем в палатке.

Вечером они жгли костер и смотрели, как горячие искры взлетают в небо и перемешиваются с холодными звездами. Они смеялись весь день, а теперь сидели и молчали. Чан ЯньЮань так самозабвенно поддерживал костер, как будто он был пещерным человеком! Он клал и клал в него ветки, клал и клал… У него рядом лежала целая куча этих чертовых веток, просто бесконечный запас!

— Бай Юйшу, — наконец сказал Чан ЯньЮань.

— Мм?

Он уставился на нее, словно забыл, что хотел сказать. Отблески огня играли у него на лице и отражались в серых глазах. Чан ЯньЮань стал сказочно красив в этом пляшущем свете, так что сердце у Бай Юйшу, как искры костра, вспыхнуло и поднялось к небесам. Ей очень захотелось, чтобы он обнял ее, прижал к себе, чтобы она обхватила руками его шею…

— Пора спать, — сказал Чан ЯньЮань.

Отчего-то лицо у него сделалось несчастным.

— Ты устраивайся, — промямлил он. — Я потом… Я еще веток подложу…

Бай Юйшу долго лежала в спальнике, пока не начала засыпать. Через три года Чан ЯньЮань залез в палатку. Бай Юйшу замерла в темноте, а сердце у нее в это время пыталось выскочить из груди. Она боялась, что его стук выдаст, как она ждала Чан ЯньЮаня.

Чан ЯньЮань затих, как будто его вообще тут нет.

Прошло несколько минут.

Ничего.

Прошло еще несколько минут.

Разочарование заползало к ней в душу.

— Бай Юйшу, тебе не холодно? — прошептал в темноте Чан ЯньЮань.

Бай Юйшу ударилась в панику!

Если она скажет, что холодно, это будет звучать, как приглашение! Он сразу поймет, что она только и надеется, чтобы он начал к ней приставать! А если она, как дура, скажет "Да, мне что-то холодно", а он скажет "На тебе второе одеяло"? Вот будет позор!

Бай Юйшу затаилась и перестала дышать.

Она так ждала этой минуты, а теперь струсила.

Вот если бы он сам протянул к ней руку и погладил ее, и поцеловал в темноте…

Прошло еще несколько минут.

Бай Юйшу заснула.

Холодные звезды с высоты взирали на догоревший костер у палатки.

Утром все было, как всегда, прекрасно и замечательно.

Бай Юйшу изо всех сил делала вид, что она очень счастлива от близости к природе, и больше ничего ей в жизни не надо.

Чан ЯньЮань затащил ее на вершину каменного пальца, и они смеялись, и кричали на весь мир "Я хозяин этой горы!", и распугали всех птичек и все цветочки, которые пели для них вчера.

Когда они спустились по крутому скальному карнизу, они неожиданно оказались в потайной лощине, стены которой были увиты плющом. Бай Юйшу обернулась к каменному пальцу и увидела, что с этой стороны на высоте человеческого роста на нем был выбит знак, один из неразгаданных символов культуры Банпо — примитивная "елочка" с двойным стволом. Ветер и дождь за сотни лет обточили края рельефа и мох поселился в его глубине…

Бай Юй смотрела на пламя лампы и не видела его, мысли ее были далеко в будущем…

Она поняла, что ей делать дальше.

Ей нужно идти на север, в долину Хуанхэ, в Банпо и найти скальный алтарь к югу от деревни.

Она еще не знала, что ждет ее там, но это был ключ к тайне нефритового диска, который перенес ее душу в эпоху Воюющих Царств.

Она задумчиво повертела нефрит, лежавший перед нею на столе.

Надо ли было сделать что-то еще — неизвестно, возможно, на месте будет понятнее.

Самое главное, что нефритовый би давал ей надежду вернуться в родной 21 век!

Вернуться к Чан ЯньЮаню!

Секретные тексты семьи Бай могли содержать еще какие-нибудь подсказки насчет амулетов и древних символов.

Ли Лэ уже спала на сундуке.

Бай Юй долила масла в лампу и придвинула к себе бамбуковую рукопись.

–

*[101] 黄帝 Хуанди (Желтый Император) — легендарный император, почитающийся богом. Правил 2698–2598 до н. э. Ввел оружие, правильную одежду, шелк, письменность, колесо, строительство домов, лодки, астрономию, календарь, математику, медицину, философию, свод законов, спортивные игры и пр.

*[102] 巫 "у" — шаман

–

ГЛАВА 36. Это мой колодец! Тебя сюда не звали!

Магические бамбуковые свитки были также полезны для изгнания злобных призраков.

С призраками были реальные проблемы.

Покойный Цянь-гунцзы днем отсыпался в колодце, а по ночам стучал в окно и насылал кошмары на Бай Юй. Не то чтобы он мог причинить конкретный вред, но, как сказала Юй Ваньсин, было очень неприятно.

Бай Юй позвала управителя У, взяла у него красной краски, которую использовали для печатей, и желтого шелка.

– 雷神 Лэй Шэнь, Бог Грома, защити нас, убей всех призраков, отрежь им головы и порази их молнией. Так приказал Лао-цзы!*[103]

– 太上老君 Господин Верховный учитель Лао-цзы, прикажи прогнать призраков и развей зло.

– 雷霆號令 Порази вас громом, таков приказ!

"Серьезный научный работник, до чего я докатилась. Это все царство Чу на меня влияет… Давай, Лао-цзы, не подведи, — бормотала Бай Юй, перерисовывая талисманы из свитка. — А вы, Маркс и Энгельс, основатели марксистского материализма, отвернитесь пока…"

— Хммм…Симпатичная девочка, — подумал дух Лао-цзы, поглаживая бороду. — Я бы не отказался, чтобы меня такая… призвала.

— Да и мы бы не отказались, — подумали Маркс и Энгельс, поглаживая бороды.

Бай Юй скопировала дюжину талисманов и, когда призрак начал стучать в окно, налепила один на раму, прямо над столом. Она чувствовала себя немного глупо.

Цянь-гунцзы сначала растерялся, он не ожидал такой наглости. Но через несколько секунд он начал добить еще сильнее — в противоположной половине окна.

Бай Юй сдвинула брови и ляпнула на окно еще один талисман!

В ответ раздался удар в дверь, так что доски затрещали!

Кажется, Цянь-гунцзы врезал по двери ногой.

Видя, что ее талисманы работают, Бай Юй очень обрадовалась.

Она подбежала