– Можешь проверить? У нас же гость, – она улыбнулась мне.

Шеридан Бенедикт налил жене чашку чая.

– Пошли, поможешь мне с мороженым, волчий мальчик. Я тебе кое-что покажу.

– Его зовут Люк, – сказала Дебс.

Я глянул на Дебс. Она состроила гримасу, чтобы показать, что ничего не может поделать со своим отцом. Я вышел за Шериданом Бенедиктом наружу. Я старался держаться от него подальше.

Мы вошли в мрачную пристройку с бетонным полом. Я остановился у двери. Белый холодильный ларь в углу напоминал большой гроб. Отец Дебс с хлопком открыл его и нагнулся, двигая внутри коробки и пакеты.

На стене висела карта округа. На ней горы простирались, как растопыренные пальцы руки, а между ними лежали большие озёра. В карту были воткнуты цветные кнопки. Красные и синие. Как точки, тут и там.

– Красные это убийства, синие это где его видели.

Шеридан Бенедикт держал обеими руками коробку с ванильным мороженым.

– Вот что я хотел тебе показать. Я найду этого волка и пристрелю его. И я не успокоюсь, пока не убью его.

* * *

Пока жаркое готовилось, мы с Дебс смотрели дурацкий американский сериал про серийных убийц. Потом пришёл её отец. Он снял свою рабочую одежду, побрился и теперь выглядел почти нормальным, читая газету. Потом мама Дебс позвала её помочь накрыть на стол. Я остался наедине с Шериданом Бенедиктом и кровавыми сценами убийств. Когда я больше не мог выносить его странное молчание, я пошёл помочь Дебс.

Это было лучшее, что я ел за последние месяцы: ростбиф, овощи и йоркширский пудинг с подливкой. Дебс оказалась вегетарианкой.

Пока мы ели, все молчали. Наконец, заговорил Шеридан Бенедикт.

– Аукцион на следующей неделе.

– Будешь что-то покупать? – спросила Дебс.

– Барашка, можбыть.

Тишина. Звон посуды.

– Как тебе эта книга? – спросила мама Дебс.

– Нормально, – ответила Дебс.

Снова тишина. Не плохая и не хорошая, просто тишина.

– Как школа, Люк? – вдруг спросила мама Дебс. – Привыкаешь?

– Да.

– Нужно время, – сказал Шеридан Бенедикт. Первая нормальная вещь, которую он мне сказал. – Учителя дураки. Большинство учеников дураки.

– Спасиб, папа, – сказала Дебс.

– Не принимай то, что они делают, близко к сердцу. Если б я принимал близко к сердцу всякое с этими двумя, – продолжал Шеридан Бенедикт, покачивая ножом в мою сторону, – Я бы не выжил.

– Да я уж не знаю, как это мы с тобой выживаем, – рассмеялась мама Дебс.

Шеридан Бенедикт усмехнулся.

– Как тебе живётся с бабушкой?

– Нормально, – я пожал плечами. – Хотя немного трудно.

Шеридан Бенедикт рассмеялся.

– Как ты прав, волчий мальчик, – он постучал своими большими кулаками по столу.

– Боже, ты как будто в прошлом веке, – сказала Дебс.

– В середине прошлого века, – поправила её мама.

– Ну, эта чёртова женщина.

– Шеридан! – одёрнула его жена. – Ты говоришь о бабушке Люка.

– Ну… – проворчал он.

– Они вечно спорят, – объяснила Дебс.

– О чём? – спросил я.

– О политике в основном.

Мама Дебс наградила мужа взглядом Бенедиктов.

– Извини, волчий мальчик, – сказал он. – Не хотел обидеть.

– Его зовут Люк!

– Всё нормально, – сказал я.

Отец Дебс подмигнул мне.

Мама Дебс закатила глаза, Дебс засмеялась.

– Вы знаете о волках? – спросил я, хотя не был уверен, что собираюсь сказать. – У них нет одного лидера, стаю возглавляют самец и самка.

Все взгляды, похоже, устремились на меня.

– Правда? – спросила мама Дебс.

– Ага, – ответил я, ощущая себя странно, будто бы они ждали продолжения. Поэтому я продолжил. – А когда рождаются щенки, о них заботится вся стая, самки и самцы.

Дебс что-то пробормотала.

– Ты уверен? – спросил Шеридан.

– Да. У них повышается этот гормон, который заставляет их ухаживать за щенками. Даже у самцов.

– Вот, – сказала Дебс, будто нашла все ответы, – Только у людей всё неправильно.

– Ну, – сказал её отец, точно эта новость его удивила, но он не мог заставить себя молчать.

– Расскажи нам ещё о волках, – сказала мама Дебс.

Я начал вспоминать интересные факты о волках. Кошки храпели на печи, пастуший пёс Полька сонно моргал на своей подстилке, положив голову на лапы, а радио тихо играло какую-то дневную музыку. Я собирался рассказать о том, что волк, который покинул стаю, чтобы завести семью, должен пройти огромное расстояние и найти новую территорию, но тут по радио заиграла знакомая песня. Песня, которая звучала во время автокатастрофы. Все мои чувства куда-то пропали.

– Ты в порядке? – спросила меня мама Дебс.

– Так расскажи нам что-нибудь про волков, – с интересом попросила Дебс.

Я не мог говорить. Повисла жуткая тишина, в которой все ждали, пока я что-нибудь скажу. А потом они продолжили разговаривать.

Но я как будто был очень далеко и смотрел на то, что происходит не со мной.

* * *

После ланча, когда я собрался идти, Дебс сказала:

– Увидимся в школе.

– Да, – сказал я. – Спасибо за помощь.

Она спрятала руки в задние карманы, пожала одним плечом и прикусила губу, как будто это для неё ничего не значило.

– Обязательно приходи снова, Люк, – сказала мама Дебс.

Я кивнул.

– Тебя точно не подбросить? – спросил Шеридан. Бенедикт. – Скоро стемнеет.

– Тут недалеко.

– Иди по дороге. Ты не хочешь оказаться на холмах ночью. Этот волк загрыз двух моих овец.

– Ради бога, пап, – Дебс развернулась на пятках и забежала наверх.

– Говорю тебе, ты не хочешь тут гулять после заката.

Я попрощался и поспешил уйти.

Облака нависли угрожающе низко. Я прикинул, что у меня есть ещё добрый час до заката. Я обернулся, чтобы убедиться, что Шеридана Бенедикта не видно, и пошёл к горе.

День сделался на удивление тёмным. Облака не опустились, но определённо стали мрачнее. Хотя для заката было ещё слишком рано. Я не мог этого понять.

Продираясь сквозь папоротник, я вспотел и тяжело дышал. Холодный ветер был облегчением. Где-то в долине жужжала бензопила и лаяла собака. Начинало темнеть.