время громко, ответил:

— О шахте Громова!

— Уходи отсюда! Меня не проведешь! — донеслось изнутри. — Если вы думаете меня одурачить, у вас этого не выйдет!

— О чем вы говорите!? — Костя подошел ближе к двери, чтобы лучше слышать голос. Судя по всему, он принадлежал старику.

— Уходите отсюда! Пока я за свою двустволку не схватился!

— Нет! — Здесь Костя уже действительно испугался, мало ли на что способна деревенщина, особенно в этом месте. — Я просто хочу поговорить, я…я журналист! Я хочу написать статью о вашем поселке! Прошу, как я понял, вы один из очевидцев тех самых событий! Вы сможете мне помочь!

Последовала, уже доставшая Костю, тишина, которая на сей раз была дольше чем в прошлые разы. Пока, наконец, ответ не последовал:

— Заходи!

Костя дотронулся до ручки двери, она с усилием, но поддалась. Первым делом, Костя почувствовал запах внутри хаты. Он, конечно, был не столь ужасным, но придавал определенный дискомфорт. Пахло сильным перегаром, причем достаточно устоявшимся. Вторая вещь, которая поразила Костю, была обстановка. Сама изба внутри выглядела как обычное жилище, если не считать множество бутылок, окурков и банок с черно-желтой жидкостью. Теперь понятно, почему здесь так пахнет. А посреди всего этого располагался человек. Это был бледный дедушка. Причем выглядел он более-менее опрятно — рубашка в клетку, домашние трико и… инвалидное кресло, на котором он сидел, а над его головой располагалась то самое, упомянутое ружье, висевшее на стене. Только вот неизвестно — сможет ли этот инвалид ее снять, ведь она находилась над окном, намного выше его самого. От этого всего Костя, словно язык проглотил.

— Чего тебе? — спросил старик в коляске.

— Меня зовут Константин, — сказал Костя. — Я хочу взять у вас интервью.

— Какое еще, нахер, интервью!? — возопил своим голосом старик. Уже по голосу Костя понял, что дед точно не в себе. На ум ему пришли слова мэра, про то, что оба этих очевидца не в себе.

— Это вы Григорий? — неуверенно спросил Костя.

— Да, я! И я хочу, чтоб ты убрался отсюда, к чертовой матери, с глаз моих! — продолжал кричать своим хриплым голосом Григорий.

— Подождите! Я не желаю вам зла! — оправдывался Костя, пытаясь найти выгодную позицию, на случай обороны. — Повторюсь, я хочу просто с вами поговорить, не более того.

— Поговорить? — уже более спокойно отреагировал Григорий.

— Да, только и всего.

Через какое-то время старик опустил свою лысую, похожую на череп костлявой смерти, голову в задумчивости.

— Хорошо! — громко ответил инвалид. — Садись!

Повелительные ноты в голосе Григория, заставили Костю следовать сказанному. Он решил не перечить этому «психу», решив поскорее устроиться где-нибудь и побыстрее «разделаться» с этим сумасшедшим. Но здесь всплыла другая проблема — вокруг не было места, куда можно было пристроиться. Только изголовье единственной в хате кровати, которая стояла слева от старика. Под взглядом этого человека, Костя пересилил себя, подошел и сел на самом ее крае.

Все погрузилось в молчание. Костя доставал свои обычные вещи для работы, пока его прожигал своим взором Григорий.

— Так, — сказал Костя, положив на кровать слева от себя диктофон. — Я сделаю запись голоса, если вы не против?

Старик не ответил.

— Ладно. — Далее Костя взял в руки блокнот с ручкой и приготовился к разговору.

— Так сегодня 22 июня 2020 года и со мной рядом находится, — быстро взглянув на Григория, Костя понял, что тот, скорее всего, не в настроении произносить свое имя и фамилию. Поэтому журналист произнес их сам. — Итак, сколько вы уже проживаете в поселке Громова?

— Я не считал, — моментально ответил Григорий.

— Хотя бы предположительно.

— Ну, лет пятьдесят.

— Значит, приблизительно пол века, довольно долгий срок, не так ли?

Григорий не ответил, мрачно взирая на Костю.

— Хорошо, значит в молодости вы работали в шахте Громова?

— Да.

— А сколько вы там проработали?

— Лет десять.

— Ага. — Костя сделал пару пометок в блокноте.

— Что вы там пишите? — спросил Григорий, тем же жутким тоном.

— Важные пометки, чтобы было легче ориентироваться при написании статьи.

Старик лишь хмыкнул в ответ.

— Какая у вас была должность?

— Не помню.

— Вы проработали там десять лет и не помните кем работали за это время? — невольно спросил с улыбкой Костя.

— Нет, — немногословно ответил старик.

— Хорошо. — Костя вычеркнул пометку о профессии.

— Тогда давайте сразу перейдем к тому инциденту. Вы не против?

Григорий продолжал прожигать Костю взглядом, а тот пытался этого не замечать.

— Ладно, вы можете мне описать все, что произошло тогда от вашего лица?

Только на этом вопросе старик повернул голову в сторону окна, будто погружаясь в воспоминания.

— Работал, — начал Григорий. — Затем услышал шум, потом темнота. Очнулся в больнице, ничего не помнил, да и до сих пор не помню. Вот и все.

Журналист не удивился подобному ответу. Тем не менее он попытался все же использовать долю своего небольшого красноречия. Может удастся узнать от него больше информации.

— Вы все еще не помните те события? Может за все эти годы вы хоть что-то вспомнили бы?

— Нет, ничего не помню. Все самое интересное пропустил. — Если бы это звучало не от странного старика, закованного в инвалидное кресло, а из чужих уст, то это звучало бы куда смешнее.

— Тогда расскажите мне все, что было до обвала. То, что вы помните.

Григорий скривился:

— Был обычный рабочий день.

— Так, — Костя сделал запись в блокноте. — Продолжайте.

— А чем вы занимались в этот день?

— Работал! — Старик продолжал упорствовать как бык. — А чем же еще?

— Я понял, что вы работали, но в чем конкретно заключалось ваше занятие? Ведь если вы оказались ближе к выходу, то, возможно, чем-то не особо важным?

— Не особо важным!? — вспылил старик, окончательно потеряв самообладание. — Вот что я тебе скажу сынок! — В этот момент глаза Григория наполнились кровью, вены вздулись, а лицо покраснело. — Я