Вслушиваться в ожидаемо скучные разговоры о переводческих подрядах я не планировала. Положа руку на сердце, ехать тоже особого желания не было, но настроение Вальтера сбило меня с толку. Всегда собранный и уверенный, с самого утра он растерял все эти ценные качества. Тогда я поняла, что дело и правда неладно, ему нужна моя поддержка хотя бы так. Он обрадовался, когда я вывалила на него новости о том, что один он сегодня не останется.

Пока сотрудники и приглашённые разбирали бумаги, раскрывали папки и слушали начальство, я взялась за телефон. Решено было времени не терять и приняться за обработку заказа, присланного Леной. Лучше заняться этим прямо сейчас, иначе если я пропущу обед по приезду, буду совсем не работоспособна.

Я достала свой ежедневник и только раскрыла его, как тот самый конвертик Дашули вывалился на стол. Как только Нина ушла утром, я достала письмо из ящика и по привычке засунула в блокнот.

Запечатанное послание сейчас жгло руки ещё сильнее, чем когда впервые оказалось у меня. Но я не без усилия воли отправила обратно в ежедневник.

Вальдблум всё говорил и говорил, изредка обращался к Брандту, тот отвечал сдержанно и мало. Гораздо чаще высказывался Карелин, который теперь снял очки и, тревожно переглядываясь с Вальтером, очень вежливо приятным чистым тенором отвечал начальнику.

Передо мной на экране телефона лежала моя работа, с которой я пока справлялась под шум чужих проблем. Иногда украдкой поглядывала на местных сотрудниц. Одна из них, та самая рыба-капля, то и дело с подозрением смотрела на меня как будто в недоумении: зачем её компания пригласила на встречу стенографистку.

Пока они заседали и решали свои важные дела, я успела познакомиться с заданием, накидать план будущей работы и перевести какие-то части. Послание Лены - перевод для танго-фестиваля в выходные - настолько увлекло меня, что я и не заметила, как собрание подошло к концу.

Местные работники лениво складывали бумаги в беспорядке по папкам, Вальдблум уже исчез в коридоре, а Вальтер и не думал двигаться с места. К нам ближе подсел этот самый Карелин и бодро начал по-английски:

- Ничего, господин Брандт, сделаем всё в лучшем виде. Как вы думаете?

- С вами в команде - есть большие шансы, - слабо улыбнулся Вальтер и скрестил руки на груди.

- Прошу прощения. - Карелин протянул мне руку. - Павел. Павел Карелин.

- Рита, - я смутилась и сжала его худощавую ладонь в ответ. - Маргарита Нефёдова, очень приятно.

- Взаимно.

- Господин Брандт, - Карелин снова снял очки с узкого носа и осторожно положил их на стол. - Скажите, вы с Фогелем обсуждали то, что я просил?

- Да, конечно. Он, кажется, сам не рад, что ввязался в эту авантюру. Сказал, что своих же подставил.

- Да уж, хотел сделать, как лучше, а получилось… Процесс надолго. Этот товарищ — упёртый вол. Пока одно, пока другое.

- Заметил, - усмехнулся Вальтер.

Пора было отправляться в офис, но я не знала, как поторопить Брандта, пока рядом этот Павел.

Они снова раскрыли папки и начали смотреть бумаги. Я почувствовала себя маленькой девочкой, которая сидит в гостях и всё никак не может дождаться, пока взрослые наговорятся и распрощаются.

Усталые глаза Брандта смотрели то на одну бумагу, то на другую. То ли по сравнению с совсем молодым тонким Карелиным, то ли из-за измотанности и недосыпов, мой любимый Вальтер выглядел старше своих лет. В этом тяжёлом чёрном пиджаке и чёрной рубашке, которую он сегодня выбрал ни с того ни, вместо привычной белой.

Зал уже давно опустел, и эти двое наконец-то закончили. Мы распрощались с Карелиным и поспешили в коридор, где Вальтер безо всякого смущения взял меня за руку и повёл в фойе, на выход.

На парковке у «Ауди» его нежности продолжились: Брандт обнял меня и долго держал в руках.

- Рита, - несмотря на ужасный шум с загруженной улицы рядом, я услышала его мягкий баритон, - давай уедем?

- Куда? - отстранилась я и, наверняка, испуганно посмотрела на Вальтера.

Его зелёные глаза изучали моё лицо, а губы слабо улыбались. Он медлил. Тогда я увидела, как к своей машине идёт Карелин и видит нашу интимную сцену. Павел только коротко улыбнулся и махнул рукой в очередном прощании.

- Куда угодно, - Бранд собрался с мыслями, - к твоему деду в деревню, ко мне в Германию, к Максу в Прагу, хоть куда…

- Обязательно, - с улыбкой ответила я и поняла, что никак не могу поддержать его - самой было не по себе. - С тобой - куда угодно. Только сначала нужно в офис. Поехали?

Только мы встроились в поток машин на широкой улице и сразу же попали в пробку, мне показалось это отличным временем, чтобы открыть конверт.

«Сука тупая

Шалава немецкая

Дунька-Стелька

Потаскуха стрёмная

Русская *****

Рита, это всё - о тебе, гордись званиями.

Какое тебе больше нравится?»

Окаменев, я смяла в руках проклятую бумажку и рыбьим взглядом смотрела на номер машины впереди. Сердце застучало так, словно истерично билось о самые рёбра, а руки повлажнели, побледнели и мелко дрожали. То ли от непонятного страха, то ли от неожиданности, то ли от жуткого негодования.

Настоящий детский сад, если посмотреть трезво! Но почему же меня так разрывает от злобы?! Она ведь этого добивалась?

- Что случилось? - Вальтер обеспокоенно посмотрел на меня, кивнул на записку и хотел было перехватить её, как я отвела руку:

- Ерунда, - я выдохнула и постаралась говорить спокойно: - Дашуля просит передать ей словарь синонимов и жаргонизмов. Нужно будет зайти, как приедем…

До офиса от компании Вальдблума было ещё не близко, но Вальтер совсем неожиданно свернул с дороги и припарковался в замечательном месте. В месте, которое целых четыре года так много значило для меня и где я впервые увидела господина Брандта, когда он приехал по делам к моему преподавателю Анне Викторовне - около Университетского дворика.

На чёрных скамейках около небольших декоративных елей почти никого не было в такую жару, пара человек курили прямо у парадного входа. Я словно очутилась в прошлом, глядя на весёлых студентов. Даже записка Даши, её мерзкое содержимое словно испарилось, как только вспомнились беззаботные студенческие годы.

- С ума сойти, - шёпотом сказала я, с самыми тёмплыми чувствами осматривая светло-зелёное здание моего факультета и то место, где год назад апрельским солнечным днём мы топтались с Лолой.

- Что-то не так? - Вальтер спросил по-русски: - Как только ты села в машину, мне не нравится твоё настроение. Рита, что случилось, говори прямо.