Драка — это же лучшее развлечение в пятницу вечером.

Не прошло и пары минут, как по залу паба уже летали стулья, толпа с азартом молотила кулаками направо и налево, с громким звоном разбилось витражное стекло, а издалека были слышны сирены, приближающихся автомобилей полиции.

— Уф, чего это на меня нашло? — пробормотал Кристофер. — Чего это я пошёл в паб?

Он остановился у ограды своего дома, наблюдая, как полицейские сноровисто обрабатывали дубинками драчунов. Через некоторое время к зданию паба начали подъезжать кареты скорой помощи.

Драчунов, которые могли передвигаться, сажали в машины полиции, а тех, кто уже не мог идти сам, выносили на носилках и складировали в кареты скорой помощи.

Через полчаса все было окончено.

Дочка хозяина паба заметала осколки разбитых стекол, а его сын составлял на место столы и стулья.

Кошка была довольна. Теперь выпивоха не помешает осуществлению ее планов.

Ну, Кристофер, держись!

Она будет делать из тебя великого архитектора садов и парков.

Глава 17

Кошка взялась за Кристофера.

Она ходила и зудела, надоедая Кристоферу.

— Делай что-нибудь, делай. Я устала выпроваживать твоих шлюх, садись за работу…

— Что ты от меня хочешь! — взорвался Кристофер. — Ты мне надоела. Убавлю звук.

И он щёлкнул пальцами, и Кошка умолкла, она больше не могла произнести ни слова. Но разве Кошку этим проймешь.

И пока Эльф лежал на своем любимом диване и смотрел в потолок, Кошка строчила свои послания на бумаге и развешивала по стенам кабинета, оранжереи и дальше спальни. А когда Эльф обедал, она стояла возле его стола, развернув плакат: Кристофер, начни работать!

Тут уже не выдержал Эльф.

— Да сколько это будет продолжаться! — вскричал он.

И Кошке вернулась возможность говорить.

— Сколько нужно, — упрямо проговорила Кошка.

— Что ты от меня хочешь? — взмолился Эльф.

— Подай заявку на конкурс, — примирительно сказала Кошка.

— Не хочу, — упрямился Эльф.

— Почему? — не отставала от него Кошка.

— Потому что, — вдруг вновь взорвался Эльф. — Я провалил королевский конкурс, за это меня изгнали из королевства, я участвовал в конкурсе в Нижнем Уэльсе, мой проект обсмеяли, и выиграл конкурс Олоф Ван Антверпен. Ты бы видела этот ужасный проект, он загубил все прекрасное, что создала природа. Но он выиграл, а я проиграл! Был опозорен и уехал оттуда создавать огороды и садики у дома. Меня год не приглашали на большие проекты. Ты повторения этого хочешь?

Кошка задумалась, почесала себя за ухом задней лапой, лизнула переднюю и выдала: Олоф Ван Антверпен — это племянник Йохама?

— Да, оболтус, двоечник, он не архитектор природы, он варвар!

— Можешь забыть про него, им я займусь сама.

Кошка еще раз почесала себя за ухом и почистила мордочку лапкой.

— Ну, Олоф, держись…

Первым, что спланировала сделать Кошка, это нейтрализовать господина Йосифа, хозяина зеленых штанов. Он и только он хотел не допустить Кристофера до конкурса.

— А ты не знаешь такого Йосифа, что в друзьях у Ван Антверпенов? — поинтересовалась Кошка.

— Это начальник отдела озеленения при мэрии, — зло бросил Кристофер.

— Мммм, — задумчиво протянула Кошка, — а это где?

— В мэрии на втором этаже, дверь прямо от лестницы, а тебе зачем, — спросил ее Кристофер.

— Да так, в гости хотела заглянуть, — махнула лапкой Кошка. — Приглашали. Она плотоядно улыбнулась, оскалив клыки.

— Ждите меня в гости, господин Иосиф, — пробормотала Кошка.

На следующее утро, как только часы пробили девять раз, Кошка выбежала за порог. Пока Кристофер вставал, умывался и завтракал, она должна была успеть сделать одно дело.

Кошка бежала по улицам города, посматривая на вывески на домах. Не замечая детских и женских криков.

— Ой, какая красивая кошечка, давай ее возьмём домой, мама…

— Ой, какая кошка…

— Смотри, какая славная кошечка…

И вот она заветная дверь. Кошка остановилась возле, и когда следующий посетитель прошел в открытые двери, она юркнула между его ног. В коридорах мэрии было достаточно сумрачно. Мэр был большой поклонник экономии, поэтому везде стояли энергосберегающие лампочки весьма маленькой мощности.

В этой полутьме Кошке было легко затеряться. Вот и второй этаж. Вот только в дверь отдела озеленения никто не входил. И как туда попасть, Кошка не знала. Она сидела в темном углу, возле мусорного ведра, и дергала себя за усы. Что делать? Что делать?

И тут Йосиф вышел сам, он шёл тяжелой походкой, неся огромную кипу бумаг: распоряжения, уведомления, приказы. Йосиф шёл, пыхтя и потея. Он поднялся этажом выше, туда, где была приемная самого мэра. Кошка проводила его взглядом. И заглянула в мусорную корзину. На самом дне сей корзины лежала шкурка банана.

Тут Кошку осенила. Она, скривив мордочку, подцепила ногтем шкурку, а потом кинула ее на лестницу. И стала ждать.

Мимо нее пробегали люди, мелькали ноги, каблуки и ботинки. В воздухе стояла пыль. Кошка дважды чихнула. Ей пришлось спрятаться за мусорную корзину, чтобы никто ее не видел.

Через полчаса Йосиф вновь появился на лестнице. Он шёл, тяжело ступая и неся впереди себя на вытянутых руках, гору бумаг.

Йосиф не мог видеть банановой шкурки, а Кошка одним щелчком когтя пододвинула шкурку на лестнице так, чтобы Йосиф не прошёл мимо.

Йосиф наступил на слизкую шкурку, поскользнулся, вскинув руки вверх, от чего кипа бумаг взмыла под потолок, как стая белых голубей, а потом грохнулся на попу и скатился по всей лестнице вниз.

— О, моя нога, — орал Йосиф.

— Господин начальник, что с вами? — забегали подчиненные Йосифа.

— Нога, я сломал ногу, — кричал Йосиф.

— Надо вызвать скорую помощь, — суетились вокруг люди.

В скором времени узкий темный коридор заполнили люди, они ходили, вздыхали, выражали сочувствие господину начальнику, и некому не было дело до бумажек, что валялись вокруг.

Кошка подняла одну из бумажек. На ней были перечислены условия конкурса. На другой, поднятой ей бумажкой, кто-то от руки написал фамилии конкурсантов и поставил заранее оценки, было там и имя Эльфа, перечеркнутое жирной чертой.

— Ха, решили, что Кристофер не выиграет? — усмехнулась Кошка. — Посмотрим, кто кого.

В коридоре появились люди в белых халатах, толстого Йосифа положили на носилки и, напрягаясь и потея, потащили вниз.

Йосиф подвывал от боли и корчился.

— Одного нейтрализовала,