– Брось, – сказал он, чуть обеспокоившись. – Неженское это дело, Иринка…

– Сама знаю. Но так подмывает порой… У тебя, случайно, нетзнакомых киллеров? – Она оторвала щеку от его груди, взглянула серьезными,сухими глазами, горевшими нехорошим дьявольским огоньком. – Если есть напримете решительный человек – сведи. Заплачу по полной ставке – пятьдесят штук зелеными.

Родион, стараясь перевести разговор, положил ей руку набедро:

– Брось, может, сам от водки помрет…

– Черта с два. Родик, я серьезно. Веришь? Пятьдесят штук впрезидентах выложила бы без звука.

– Верю, – сказал он так же серьезно. – Вот тольконет у меня ни одного знакомого киллера, даже обидно…

– Ну и ладно, – сказала Ирина тоном ниже. – Я сножом к горлу не подступаю, ты мне, извини за хамство, для другого нужен. Ноесли найдется серьезный человек и захочет заработать пятерку с четырьмя нулями– веди ко мне, – и, по-кошачьи потянувшись, положила ему на бедро теплуюузкую ладонь. – Родик, а ты такую песенку помнишь: «Снегопад, снегопад,если женщина просит…»?

Старательно застегнув куртку, чтобы не видно было рубахи безединой пуговицы, он спускался по чисто подметенной лестнице, испытывая самуюприятную усталость, даже ноги слегка подгибались, но настроение былопрекрасное. Приключение отнюдь не закончилось, и это форменным образомокрыляло. Он даже мысленно показал язык Лике.

А потом мысленно же помножил пятьдесят тысяч долларов нарубли по нынешнему курсу – и невольно приостановился на лестнице, чуть неспоткнувшись. Сумма впечатляла. В голове вихрем пронеслись самые шальные,бредовые мысли – и еще дежурная фраза из газет и телепередач: «Киллерыбесследно скрылись»…

– Идиотство какое… – тихо пробормотал он себе под нос,возясь с железной дверью в подъезде.

Идиотство, конечно. Но грустно думать, что кто-то получитпятьдесят тысяч долларов только за то, что всадит парочку пуль в двуногогоскота, дерьмо человеческое. Без всякого ущерба для пресловутой мировойгармонии, надо полагать. Грустно и завидно, что уж там. А риск, она говорила,минимальный…

Его белая «единичка» стояла на прежнем месте, не прельстивугонщиков. К ней за это время присоседились темный блестящий БМВ итемно-красная машина неизвестной ему марки. В этом соседстве «жигуль» казалсяЗолушкой-замарашкой, даже обидно было за нее, но он – в голове еще бродиличуточку Иринины коктейли, – мысленно показав язык неизвестно кому,усмехнулся: вам, ребята, поспорить можно, бабам всякий раз платить приходится втой или иной форме, а у нас, плебеев, случается и иначе. В общем, он чувствовалсебя витающим в эмпиреях: если подумать, совершил дерзкий рейд в расположениесамого ненавистного противника, успешно выиграв сражение…

Сев за руль, зажигание включать не стал – отыскал в бардачкеи старательно сжевал подсохший мускатный орешек. Потом закурил, откинулся наспинку сиденья, оттягивая возвращение к постылому домашнему очагу…

Что-то скрипнуло, сиденье словно бы застряло.

Сунув горящую сигарету в пепельницу, перегнулся назад, наощупь пошарил там. Пальцы ощутили что-то твердое, заклинившееся меж сиденьем иполом. Подумав, Родион вылез, распахнул заднюю дверцу, нагнулся, пытаясьразглядеть в тусклом свете крохотной лампочки под потолком, что там такое могобронить чертов муженек.

И не поверил сначала глазам – но мигом позже, когда вытащилзастрявший под сиденьем предмет, уверился окончательно. Быстро, воровато оглядевшись– ни души, – шмыгнул на переднее сиденье, захлопнул дверцу, опустивнаходку ниже приборной панели, стал рассматривать.

Мягкая коричневая кобура, словно перчатка дамскую ручку,обтягивала довольно большой пистолет, немного превосходивший по габаритам«Макаров», – и курок иной формы, и рукоятка с двумя винтиками, державшимичерную рифленую накладку…

Осторожно отстегнув ремешок с черной металлической кнопкой,Родион вытянул тяжелый пистолет, взвесил на руке – чуть ли не кило, пожалуй…Повертел. Заглянул в дуло – там явственно просматривалась косая нарезка, а вотперемычки не было – ну да, крутой мэн не станет таскать при себе газовуюигрушку… Вот и запасная обойма в кармашке, иной, непривычной формы, и сверхувыглядывает красивый патрон с коричневой головкой…

Первым его побуждением было подняться в квартиру и отдатьИрине пропажу. Будь это деньги или какая-то драгоценная безделушка, он так ипоступил бы, честное слово.

Но благое желание стать «благородным возвращателем» тут жеулетучилось без следа. У него не хватило духу вернуть это…

Кто-то иной внутри него, холодный и расчетливый, тут жеподсказал: никто на тебя и не подумает, решат, что пушка потерялась где-нибудьв ресторане или по пути к остановке, крутому муженьку будет не до раздумий,Ирина определенно устроит ему веселую жизнь, все утраты будут списаны нахмельной ресторанный поход…

Повернув пистолет другой стороной, всмотрелся. Ближе к мушкедовольно большие буквы: «SIG SAUER»… Ага, ну, конечно, «Зауэр», значит, и «Сиг»читается как «Зиг». Пистолет по имени «Зиг-Зауэр», будем знакомы. Родион – это«Зауэр», «Зауэр» – это Родион…

На другой стороне затвора – буквы «Р-226» и мелкая надписьна английском, возвещавшая, что оружие сделано в Германии. Он нажал кнопку нарукоятке и угадал – на колени ему упала длинная тяжелая обойма. Патрона встволе не было.

Сдвинув колени, он довольно ловко выщелкивал большим пальцемпатрон за патроном – как-никак после института стал офицером запаса, бывал насборах и к оружию привык. Набралось пятнадцать – не слабо…

Отведя большим пальцем курок до щелчка, прицелился влоснящийся бок БМВ и плавно потянул спусковой крючок. Пистолет послушнощелкнул. Судя по всему, он был хорошо смазан, обихожен – алкаш там или нет, аза оружием следит…

Повозившись немного, он быстро разобрался, что к чему, благоничего особенно сложного там и не было, предохранитель, кнопка выщелкиванияобоймы да затворная задержка. Кобура крепилась к поясу удобной подпружиненнойзастежкой, но добротно сработанное импортное изделие вряд ли было рассчитано навдребезину пьяных рашен суперменов. Видимо, так и оставшийся Родионунеизвестным по имени Иринин муженек, неловко барахтаясь, ухитрился отстегнутьскобу, и кобура свалилась на пол. Вот так подарок судьбы…

Он загнал обойму в рукоятку, застегнул ремешок и безмалейших колебаний повесил кобуру на пояс. В нем что-то мгновенно изменилосьсамым непостижимым образом, он и сам бы не смог связно рассказать, в чемзаключается метаморфоза, вспомнил лишь фразу из какого-то боевика: «Мужчиныделятся на две категории – у одних есть оружие, а у других его нет…» Все точно.Человек без оружия в одночасье стал человеком с оружием. Он ощущал себясовершенно трезвым, голова была ясная, но тело чуть заметно трепетало всоблазнительном предвкушении плохо понятных ему самому перемен, что-топроисходило с ним, принося сладкое ощущение полета над неведомыми просторами…