– А… здравствуйте. Да вот, жду допроса. Ой, – это она, спохватившись, дала отбой на телефоне, – все равно не отвечает.

Я изобразила изумление:

– Допроса? Какого допроса? Что случилось?

– Не знаю, – искренне заметила она, – мы убирались. Приехала машина, объявили, что проверка документов… что патент у Максатбека истек…

– У кого? Ах да, это муж ваш… а он что?

Алсу, ломая пальцы, зашептала:

– Так неправда же. Патент в порядке, в полном порядке, выправили только полгода назад. Мы здесь уже третий год, оформлены официально!

– Тихо-тихо, – попросила я, беря ее за руку, – не переживайте так уж. В каком кабинете Макс?

Она молча указала на Гарикову дверь.

– Сидите тут, сейчас все уладим, – решительно сказала я и по-хозяйски уверенно распахнула дверь.

Ох, какой же взгляд бросил на меня этот Макс – слов нет. Ну волчара. И чем я ему так не глянулась?

– Здравствуйте, – официально приветствовала я сидящих.

Гарик с редкой экспрессией изобразил переполох и подобострастие:

– О! Татьяна Александровна. Здравия желаю.

Я подняла бровь – он немедленно покинул свое покойное креслице, в которое я милостиво опустилась. Гарик нависал надо мной в позе услужливого халдея.

Держа паузу по Станиславскому, я подняла бровь, указав взглядом на Макса. Гарик немедленно припал к моему уху и принялся нашептывать.

Правда, этот негодяй нашептывал такие вещи, что и пересказывать неловко. К тому же пришлось изо всех сил морщиться и сдерживаться, чтобы не рассмеяться.

– Понятно, достаточно, – с ноткой угрозы произнесла я, прерывая поток его креатива, – документы, пожалуйста.

Гарик подсунул мне первую попавшуюся бумажку, на которой я важно расписалась.

Я поднялась и протянула Максу руку:

– Лично от меня и от лица моих товарищей приношу вам наши извинения. Произошла ошибка. Мы были не правы.

Черные брови Макса взметнулись вверх, рот приоткрылся.

«Что, эффектно? – не без злорадства подумала я, любуясь картинкой. – То-то же! И чтобы в следующий раз приветствовал меня стоя!»

– А вас, капитан, попрошу внимательнее относиться к должностным обязанностям.

– Слушаюсь. – Гарик стукнул каблуком о каблук и горестно поник головой, мол, ну что поделаешь, и на старуху бывает проруха, конь о четырех ногах, и то спотыкается… и все такое.

– Вы свободны, – заявила я, отдавая Максу паспорт и патент – абсолютно, просто исключительно корректный и действующий.

Тот, забрав документы, неуверенно подался на выход.

– Вот невежа, хоть бы поблагодарил, – проворчал Папазян, глядя на часы, – уложились. Даже еще двадцать минут до начальства.

– Я тебя благодарю, – сказала я и чмокнула его в армянский нос, – Гарик, тебе же прямо сейчас машина ни к чему? Одолжи ключики на полчасика.

А теперь бегом до Алсушки, пока градус благодарности на необходимом уровне!

Искомая парочка, взявшись за руки, спешила в сторону остановки автобуса.

Спасибо, ребята уважили мою просьбу и не дали им даже кошельки прихватить.

Я красиво причалила к бордюру и пригласила присаживаться.

– Садитесь, я вас подвезу.

Они смущались недолго и не заставили себя очень уж уговаривать: судя по часам, коровам давно уже надо было обедать.

– Как и благодарить-то вас? – с необычной для него эмоциональностью говорил Макс. – Я не знал, что и делать: патент-то в порядке, шеф сам делал. Что за люди, думаю, вдруг бандиты?

– А уж я-то, – вторила Алсу, – дети в школе, как их забирать, как домой вести… а как отца депортируют. Ужас.

В таком состоянии она скорее напоминала не саму себя, уравновешенную восточную женщину, готовую к любой судьбе, а банальную наседку Ленку с ее постоянным кудахтаньем о чадах.

Мне стало откровенно неловко, поэтому я ограничилась невнятным бормотанием. Что-то мне настойчиво подсказывало, что надо как можно быстрее задавать вопросы, но перед этим лучше удалить Макса.

Случай представился очень скоро, на горизонте замаячил магазин.

– Можно вас попросить, Макс?

– Все что угодно!

– Купите мне, пожалуйста, сигареты «Собрание», только обязательно черно-белые, и пакетик сельдерейного сока.

Взяв деньги, он вышел из машины – что ж, выполняя мой заказ, он будет отсутствовать не менее четверти часа.

Мы успеем. Я открыла свою фотогалерею, повернулась к Алсу, сидевшей на заднем сиденье, и сказала, понизив голос до полной секретности:

– Алсу, пока вашего супруга нет, быстрее смотрите сюда. Вот виновники ваших бед.

Какая понятливая женщина – ни вопросов, ни охов, ни ахов. Быстро, молча взяла, просмотрела, кивнула, подняла глаза: дальше, мол.

– Конец августа – начало сентября. Видели их?

– Да. Заехали под первое сентября. Жили в вашем коттедже.

– Пьянки, дебоши, драки?

– Нет, ничего.

– На каких машинах приезжали?

– Машина одна. Черный «Лексус», номер «А570АА», регион девяносто пять.

– Убирались после них в коттедже, что-нибудь подозрительное видели?

– Нет, – не раздумывая, ответила Алсу, – все было очень чисто, все вещи на месте. Одна лишь простыня пропала, извинились, уплатили. Сказали, прожгли.

– Ясно, ясно… – протянула я, не отрывая взгляда от двери. Вот уже в третий раз мелькнул силуэт Макса. Видимо, черно-белое «Собрание» ищет.

И тут Алсу подала голос:

– Только еще одна девушка была. Тут ее нет. Она часто приезжала и без них…

Как нет? Кто приезжал?! Какой ужас!

Я схватила телефон, молниеносно открыла «ВКонтакте», Ольгин профиль, «Друзья», передала обратно.

Алсу, не задавая лишних вопросов, с лихорадочной скоростью орудовала пальцами, но время шло, и вот уже сквозь стеклянную дверь было видно, как ее супруг подходит к кассе, расплачивается, следует к выходу.

Однако девочки, как всегда, победили: в тот самый момент, когда он уже взялся за ручку дверцы, умница Алсу без никакой спешки, неторопливо протянула мне с заднего сиденья телефон и спокойным, ровным голосом произнесла:

– Да, это она. Вот эту сыроварню используем. Хорошая модель, особенно для пармезана.

Ставя отметку «Сохранить в закладках», я мысленно перекрестилась, благодаря вслух.

– Простите, не было черно-белых, взял цветные, – покаялся Макс, передавая