Таким образом, для Пселла важен не предмет речи, а ситуация, в которой речь говорится и которую речь сама создает. Но есть речи, предназначенные не для суда и не для «театра», изображающего суд, но, например, для научных книг. Такие книги должны быть написаны просто, хотя термины бывают в них своеобразные, когда, например, социальная терминология переносится в биологию:

Простота – одна из «идей», выражающих в речи характер. Мысли в ней те, которые свойственны откровенным характерам и касаются бессловесных животных и растений. Методы те же, что и в чистой речи, а также плеонастическое [избыточное] упоминание частностей. Слова своеобразные, например «братствовать». Фигуры и колоны те же, что и в чистой речи. Сочетание очень простое и свободное, клаузула стойкая[28].

А вот для художественной прозы нужна сладостная речь. В ней всегда есть намерение – в романе же мы смотрим не только как герой поступил, но и почему герой так поступил. Пселл сближает роман с чистой речью, то есть с фактологией: роман для него отличается от фактов только наличием открытых мотиваций героев, или наличием Фортуны или Фатума, некоторых безличных сил со своим намерением. А вот остроумная речь напомнит нам модернистскую прозу, где описываются привычные сцены, но необычными словами, чтобы мы посмотрели на привычное вокруг нас непривычным взглядом:

Сладостная речь вычленяется из простой. Мысли в ней «мифические», близкие к мифам, услаждающие наши чувства, такие, в которых к непреднамеренным вещам добавляется еще и намерение. Методы те же, что и в чистой речи, слова простые, чаще всего поэтические, фигуры те же, что в чистой речи. <…> Из простой речи вычленяется и речь остроумная. Мысли в ней умышленно глубокие и такие, когда слово обозначает общеизвестную мысль, но само в этом смысле не употребляется обычно…[29]

Наконец, Пселл выделяет пристойную речь – речь скромности, и мощную речь – речь самоуверенности. Здесь мы уже не в суде, а в чем-то вроде бытовой драмы или комедии, где есть скромные люди, а есть люди, преувеличивающие свое значение. Это типичные амплуа актеров: скромный и застенчивый – с одной стороны, рекламирующий себя хвастун – с другой. Вспомним «белого клоуна» и «рыжего клоуна» в цирке, или Пьеро и Арлекина в комедиа дель арте. Эти два типажа дожили до наших дней, а Пселл вручил им метод последовательной риторической работы:

Из речи, выражающей характер, вычленяется речь «пристойная». Мысли в ней такие, когда кто-то себя добровольно умаляет, а противника возвышает в чем-то. Ее метод – не говорить запальчиво против врага, а остальное в ней то же, что в чистой и простой речи.

Мощная речь не делится на подвиды. Мысли в ней парадоксальные, глубокие, не терпящие возражений и вообще те, которыми создается величие. Метод ее тот, который подходит для подобных мыслей и создает величие. В речи действительно, а не только по видимости мощной, пригодны бывают мысли простые и выражающие характер. Слова в мощной речи веские, отточенные. В подлинной, а не кажущейся мощной речи слова бывают простые и выражающие характер. Ведь речь лишь по видимости, а не на самом деле мощная главную свою силу имеет в словах[30].

Итак, Пселл был другом истины, но и другом театра. Суд для него становился театром, но и в театре риторического училища разыгрывались возможные и будущие судебные процессы. Для Пселла не существовало коллизии, жизнь ли подражает искусству, или искусство подражает жизни. Судебные прения подражают риторическим моделям, а риторические модели черпают свою мощь из действительного хода судебного процесса. Задача ритора – научить своих учеников быть лучшими актерами как отдельных театров, таких как судебный процесс, политическая полемика или богословский диспут, так и большого театра всей жизни Византии.

7

Творец народного красноречия

Данте Алигьери

Данте Алигьери (1265–1321) – великий итальянский поэт, политик и богослов, конечно, больше всего известен своим поэтическим сочинением «Комедия», к названию которого его последователь Джованни Боккаччо добавил эпитет «Божественная». Это было по-настоящему авангардное творение своего времени – говорить о посмертной судьбе людей самых разных эпох, в том числе ныне живущих; показывать загробный мир как один огромный план бытия и план понимания, по сравнению с которым земное существование выглядит лишь подготовительной школой – это было невероятно на фоне даже самых невероятных средневековых видений. Обычно все помнят гротескные образы адских мук; но как стремительное рассуждение, охватывающее различные явления внутренней жизни человека, «Комедия» не ослабевает, а только усиливается по мере движения сюжета к вечному счастью. Просто от отдельных картинок и примеров мы переходим к большой сложно устроенной карте, к ускоренному поиску по ней, все более светлому, – одним словом, к переживанию того, что нам подскажет душа, даже если мы прежде с ней не особо любили говорить[31].

Изгнанный из-за политического соперничества из родной Флоренции под страхом казни, Данте писал не только главное свое поэтическое произведение, но и трактаты, которые должны были стать введением в современную политику. Один из них парадоксально называется «О народном красноречии», создавался он в 1303–1305 годах, вскоре после изгнания, но остался незавершенным. В самом названии был вызов: народная речь всегда считается слишком практичной и плохо организованной; ее могут назвать меткой, вспоминая поговорки или обобщающие образы, но не назовут красноречивой. Красноречие – удел профессионалов в суде или государственном управлении. Но Данте имел в виду, что в конце концов все люди способны к суждению, способны распознавать добро и зло и могут объяснить самим себе, в чем они были неправы. Значит, все люди рассудительны и красноречивы. Пусть даже это не какая-то большая речь о множестве дел, но разговор с собой – это разговор вполне разговор оратора, призыв к самому себе измениться и стать лучше.

Согласно Данте, все люди от природы склонны быть красноречивыми, даже женщины и дети, в его времена не читавшие ни одной книги. Так происходит просто потому, что даже человек, не умеющий читать и писать, все равно уже вовлечен в диалог. Книгой для него становится речь матери или кормилицы, следующими книгами – разговоры с друзьями. Если человек выучится грамоте, то он просто узнает, что друзей у него много, и посредством книг сможет общаться с умершими. Книги не сделают человека намного красноречивее, просто невидимых друзей у него, а значит и таланта станет больше. Но книжная речь требует усидчивости, а Данте требует смелости больше, чем усидчивости, а смела устная