на более ладную румелийскую — с более длинным стволом, граненным прикладом, костяной пластиной-пятой на нём же. Пистоль, который мог так внезапно оборвать его жизнь, Теодор не нашел. Черти ведают, куда он провалился в той ночной суматохе. Вроде всё обыскал, но увы, дорогая и полезная вещица ушла из рук.

Брать коней отговорил Радан.

— Тебе надо выйти к ромейской территории, а это довольно далеко. На лошадях, конечно, было бы быстрее. Но наверняка все дороги заняты войсками, и тебе там не пройти. Можешь попытаться выдать себя за того, кто обрёл новую веру — сплюнул старик, перекрестившись, — тогда тебе на север, вон туда. Выйдешь к Вите и по ней, по её течению доберешься к Дунаю, где кишмя кишит от бусурман. А можешь пойти другими путями. В чем-то они более трудны. Может в чём-то и более опасны.

Он рассказал, что можно пойти не к устью Виты, а к её истоку, переходящему в Белую Виту, что течет уже в очень высоких горах. Да, войско там не пройдет, а потому и сарацин встретить шансов мало. Гайдуки и прочие лихие люди любили когда-то там прятаться. Если пройти же те горы, то можно было выйти к Тырнову, и пойти южнее — к Старой Загоре, Ямболу и прочим контролируемым ромеями с прошлого года городам. Так же туда можно было пробраться не только по Вите, но и по речке Кальник, и к озеру Сопот. И лошади там во многих местах могут вовсе не пройти.

— Выбирай сам, ромей, а мне не говори, чтобы я не мог тебя выдать. Будь здоров и возвращайся живым! (Ти избери, ромей, не ми казвай, за да не мога да те предам. Бъдете здрави и се върнете живи!)

Бильяна на прощание поцеловала его как брата, Радан пожал руку. Теодор улыбнулся им как можно увереннее и отправился в дорогу.

Так и расстались.

Теодор был рад, что смог помочь этим добрым людям в миг смертельной опасности. Он мог себе примерно представить, что могли сотворить с ними сарацины, так как видел уже всякое за свою короткую военную карьеру. К сожалению, много чего ужасного могли с ними сотворить и солдаты имперской армии. Особенно из числа иноземцев, прибывших на эту землю раздобыть золота, сытно есть, спать с любыми доступными женщинами и в общем красиво жить, как они это понимали.

Чтобы запутать возможную погоню, Теодор взял одного коня, собираясь с ним расстаться позднее.

Здравствуйте, уважаемые читатели! Как вы могли заметить, в тексте появились вставки на болгарском языке. Стоит ли так или всё на русском, или немного иначе в дальнейшем тексте?

Глава 8

Остались позади несколько сёл.

Вдоль дорог тянулся кустарник от срубленного соснового леса, и лишь кое-где высились оставшиеся колки, которые становились тем гуще, чем выше. Но только до определённой высоты, где уже деревья переставали расти.

Здесь, на дороге, было прохладно, пахло смолой. Вокруг ходили тучи, пахло возможным дождем.

В низинной части и на равнинах снег давным-давно исчез, но даже в тёплую пору он мог пролежать мокрыми слежавшимися кучами в тени скал. Вокруг быстро всходили посевы в полях, показалась трава, закачались головки чемерицы, первоцвета, петушков, проснулась и расцвела вся природа.

Теодор собирался выйти на территорию, контролируемую ромеями как можно быстрее, а потому экономил силы. Добираться предстояло долго. Более длинная и точная турецкая аркебуза должна была помочь в охоте.

Было немного страшно.

Это заставляло быть более внимательным.

Так как Лемк вообще был осторожен, если была такая возможность, то прятался от всех крупных отрядов и всадников. Всегда успевал их заметить заранее. К счастью их было не слишком много, и он не потерял много времени. Местные жители сами опасались всего на свете и сразу отходили на обочину дороги или старались скрыться из виду в кустах или за камнями, если видели вооруженного всадника. Оставшиеся так и стояли, не поднимая глаз, пока Теодор не проезжал мимо.

Остановился в одном месте, набрал в небольшой глиняный горшочек углей. Привязал тесьмой к поясу за горлышко. О него можно было греться, это могло сэкономить фитиль, а в сырую погоду, после дождя легче было развести огонь. Главное подкармливать угольки.

Он был в любой момент повернуть коня прочь, пришпорить его и умчаться в самые непроходимые части местных гор. Главное не нарваться на всадников…

И где же все ромеи? Неужели всех перебили? Взяли в плен?

Хотя, чего им делать на дороге… Сидят по укромным местам, либо, сбивая ноги, спешат в безопасные места.

Вскоре Теодору довелось увидеть первых ромеев и встреча с ними была связана с риском для его жизни.

Было около полудня, когда он остановился для того, чтобы набрать воды во флягу из небольшого ручейка, чуть в стороне от дороги. Привязал коня, чтобы не вздумал куда-нибудь уйти и отошел едва ли на десяток шагов от него.

А когда, набрав воду, вернулся к нему, то навстречу шли более полудюжины азапов. «Холостяки» румелийцев, наверняка патруль, были пешими и судя по их состоянию, этим легким пехотинцам давно не попадалась хорошая добыча.

Распашные камзолы-субун и поверх них куртки-суджери из когда-то синего и красного сукна, с крупной вышивкой, с половиной отсутствующих по бортам костяных пуговиц, едва доходили длиной до бедер. У некоторых субуны держали шерстяные кушаки, на концах которых болталась грязная бахрома. У других — кожаные ремни. Войлочные шапки по случаю теплой погоды заткнуты за пояс, обнажая засаленные волосы. Двое несли луки в походном положении, а в остальном вооружение было смешанное — булавы, сабли, топорики.

Они уже прошли мимо, когда вдруг остановились и несколько мгновений пошушукавшись, развернулись и пошли к коню Лемка.

Их взгляды не сулили ему ничего хорошего, хотя на лицах были улыбки и натянутое дружелюбие. Один из них обратился к нему на своём наречии:

— Эй, ты! Ты кто такой? Вылазь оттуда и отвечай — ты откуда, э?

Теодор, постарался справиться с небольшой паникой и мыслями, как выпутаться из данной ситуации, и собрал все свои знания на их языке:

— Я драгоман, то есть терджуман, переводчик! Еду из Самунджиево в Ускуб, к джеррах-баши Усману, врачу.

Теодор взмолился всем древним богам и нынешним святым, чтобы его придумка устроила этих вчерашних крестьян.

— Покажи разрешение на передвижение по дорогам! Покажи разрешение на оружие!

И тут же, видя, что парень забегал глазами, закричал:

— Машалла, братья, мы нашли разбойного гяура! Бросай оружие,