него было больно смотреть: пыхтел и дёргался, как рыба на крючке. Губы тряслись, будто в лихорадке.

— Хорошо! — выкрикнул он, словно прыгая в ледяную воду. — Хорошо… Я согласен на вашу цену, но требую скидку. Партия большая, и для этого города цена очень высокая. Принято, что в первый раз…

— Два процента! — гордо заявил ему. — Поверьте, такой скидки достойны только мои лучшие покупатели.

Две девушки-продавщицы прыснули в кулаки и тут же приняли невозмутимый вид, взглянув на рассерженного хозяина магазина.

— Договорились, — выдавил Цветков, глотая обиду. — А вы умеете торговаться, Магинский.

Витас переводил недоверчивый взгляд с меня на Льва Тихоновича и обратно, качая головой. Наконец, мы скрепили сделку рукопожатием. С учётом «щедрой» скидки наше добро ушло за три миллиона четыреста тысяч.

Вышли из магазина с чемоданчиком денег. Дверь за нами захлопнулась так быстро, словно за ней все боялись, что мы передумаем.

Смирнов, услышав сумму, расхохотался и начал отвешивать поклоны. Судя по восхищённому взгляду, я превзошёл все его ожидания.

— Теперь артефакты, — кивнул Витасу. — Потом вы с Боровом останетесь в городе. Наймёте людей, купите оружие и привезёте. А я вернусь в особняк.

— Вы уверены? — Лейпниш нахмурился. — Алхимики не смогут вас защитить.

— В этом пока нет нужды, — пожал плечами.

Забрались в машину. Оля устроилась на коленях отца и старательно отводила взгляд.

— Обалдеть! — выдохнул Лампа. — У нас получилось.

— Вы молодцы, — похвалил их. — Но в следующий раз постарайся не терять сознание в ответственный момент. А то я там вообще не понимал, что происходит. Ещё и Цветков с ответом тянул.

Наконец, машина тронулась. А я задумался: «Да, неплохо вышло. У нас с собой сейчас примерно четыре миллиона, остальное у Жоры для нужд особняка. Должно хватить на все мои хотелки». И улыбнулся, довольный крупной сделкой, посмотрел в окно.

Енисейск окончательно проснулся. По улицам уже степенно прогуливались аристократы: дамы под кружевными зонтиками, мужчины в начищенных до блеска сапогах. Торговцы раскладывали товар, зазывалы перекрикивали друг друга.

Мы остановились рядом со зданием администрации. Я открыл чемоданчик, пересчитывая купюры. Взял несколько пачек.

— Так, Игорь Николаевич, — обратился к Смирнову. — Вот вам триста тысяч, купите что-нибудь для алхимии. То, что поможет нам делать зелья лучше и качественнее.

— Господин! — мужик поклонился так низко и чуть не стукнулся лбом о приборную панель. Руки, принимающие деньги, едва заметно дрожали.

— Но смотри мне! — погрозил ему пальцем. — Все чеки Витасу.

— Конечно-конечно, — закивал тот, как китайский болванчик.

Мы выбрались из машины.

— Лампа, ходь сюда, — позвал рыжего. — Вот тебе премия.

Протянул пятьдесят тысяч. Пацан застыл столбом, переводя растерянный взгляд с денег на окружающих, словно ища подсказку.

— Давай, бери! Ты там костюм хотел и мороженое попробовать. Осуществляй мечты и закрывай потребности, — улыбнулся я.

— Правда? — на веснушчатом лице расцвела такая счастливая улыбка, что впору было солнцу позавидовать.

— Да, — кивнул я и повернулся к Ольге, но договорить не успел. Лампа бросился мне на шею, стискивая в объятиях.

— Господин! Спасибо! Спасибо! — всхлипывал он. — Это такая честь для меня! Благодарю!

Витас оттащил рыдающего от счастья пацана, а я повернулся к Ольге.

— Мне ничего не нужно, — гордо и обиженно заявила девушка, вздёрнув подбородок.

— Сюда подойди, — поманил пальцем.

Она приблизилась нехотя, словно каждый шаг давался с трудом.

— Хватит обижаться, — подмигнул ей.

— Я не понимаю, — надула девушка губки. — Кто я для вас? Что вы чувствуете? Ведь давно знаете о моих… — она запнулась. — А я не могу понять, что у вас на уме и в сердце.

— Вот тебе пятьдесят тысяч и ещё твоему отцу, — протянул деньги. — Купите, что требуется.

Посмотрел так, чтобы всё её возмущение исчезло. Она взяла купюры, и глаза девушки тут же загорелись, обнаружив несколько магазинов одежды и нижнего белья поблизости. Смирнов улыбался, кивая мне с благодарностью. Так, вроде с этим закончили.

— Где тут у нас артефакты продают? — повернулся к Витасу.

— Пойдёмте, господин, — указал он рукой.

— Боров, следи за всеми, — бросил я громиле. — Если с ними что-то случится, то… Поверь, тебе не понравится.

По дороге Лейпниш сообщил, что выдал Красивому тридцать тысяч за старания. Я положил руку ему на плечо:

— Тут сотня, — протянул пачку.

— Не нужно… — Витас смутился, опуская глаза. — Вы и так сделали много для меня и моей семьи.

— Бери давай, — подтолкнул мужика. — Помоги своим близким на ноги встать. И это… Оставь ещё денег для наших людей. Выдай всем премии, в зависимости от заслуг. И отправь родным тех, кто погиб.

— Сделаю, господин! — выпрямился Лейпниш.

Так… Ещё с одним делом покончили. Нравится мне вот так — обычные человеческие радости и проблемы. Потянулся на ходу, даже настроение поднялось.

Свернули в переулок и остановились перед вывеской «Артефакты Енисейска». Да уж, кто-то не сильно напрягался с названием.

Толкнули дверь, и колокольчик над головой встретил нас мелодичным звоном.Внутри оказалась не лавка даже, а каморка. Тусклый свет едва пробивался сквозь пыльные окна, выхватывая из полумрака покосившиеся стеллажи. Пахло пылью, металлом и чем-то ещё терпким.

На полках вперемешку валялись артефакты. Кольца, потускневшие от времени, цепочки, свернувшиеся змейками, амулеты со стёртыми узорами. В углу — свитки, небрежно скрученные в трубочки. На стене — пара клинков, покрытых паутиной.

— И это всё? — вырвалось у меня.

Витас хмыкнул, разглядывая убогий ассортимент. Не успел я додумать мысль, как из-за засаленной занавески появилась хозяйка.

Высокая жилистая женщина лет пятидесяти прошла к прилавку, чеканя шаг. Простое серое платье только подчёркивало худобу, но что-то в ней было… неправильное.

Движения текучие, как у хищника перед прыжком. Взгляд колючий, цепкий — такой бывает у матёрых бойцов. А руки… Крепкие, с набитыми костяшками и свежей ссадиной на правом запястье. На среднем пальце поблёскивало кольцо с тёмным камнем.

— Чем могу помочь? — протянула она с ленцой, разглядывая нас, как надоедливых мух.

— Магинский Павел Александрович, — представился я.

— Я не спрашивала, как тебя зовут, мальчик, — скривила женщина тонкие губы. — Чем могу помочь?

— Артефакты. Я бы хотел что-нибудь интересное приобрести.

— Чтобы бабы вешались или штука между ног