увеличилась — это в другом месте, — хмыкнула она, поигрывая кольцом. — Там ещё жидкости в бутыльках продают. Зельями, кажется, называются. Хотя тебе, наверное, поможет…

— Послушайте… — начал я.

— Нет, это ты послушай, — оборвала она. — Думаешь, раз аристократишка, так можно время тратить? У меня дела поважнее будут!

Из-за занавески донёсся приглушённый стон.

— Поаккуратнее в выражениях! — Витас шагнул вперёд. — Перед вами земельный аристократ.

— И что? — женщина оскалилась, обнажив неожиданно белые зубы. — Плевать мне на ваши титулы! Мой магазин — мои правила. Валите отсюда, болезные! Я занята.

Воздух сгустился, как перед грозой. Её источник полыхнул. Мощный, тренированный. Какого демона? Что я сделал? Почему ведёт себя, как последняя сука?

— Вы совершаете ошибку, — покачал головой.

— Единственную ошибку я совершила, когда не спустила вас с лестницы сразу, — она подняла руку, и вокруг пальцев заплясали алые искры.

Не дожидаясь её атаки, выпустил несколько ледяных шипов. Навредить не хотел, но и на себя рыпаться не позволю. Первый снаряд ударил в запястье, сбивая прицел, второй — в ногу, лишая равновесия.

Витас материализовался рядом с ней, словно соткавшись из теней. Клинок его меча прижался к горлу женщины.

Я направился за занавеску. Хотел проверить, чем она была занята и почему себя так ведёт. Уже почти смирился с мыслью, что не светит мне никакой приличный артефакт, но… Отдёрнул ткань и замер.

На полу, прикованный цепями к трубе, лежал совершенно голый мужик лет тридцати. Во рту кляп, а на теле — россыпь синяков всех оттенков фиолетового. Прямо художественная галерея. Морда заплыла так, словно он решил пободаться с медведем. При виде меня бедолага сжался, как улитка.

Я моргнул. Перевёл взгляд на воинственную хозяйку, которую Витас сопроводил сюда, не убирая меч от её горла. Это что, она его так? Тощая жилистая женщина отделала здорового мужика, как боксёрскую грушу?

Судя по тоненькой полоске на её шее, дамочка пыталась сопротивляться, и Лейпниш немного помог с этим. Женщина с презрением глянула на скрючившегося пленника и смачно сплюнула. Я наклонился, вытащил кляп. Не то чтобы хотел помочь, просто любопытно стало. За что она его так?

— Спа-си-си-те… — простонал мужик, и голос оказался неожиданно писклявый.

Я потянулся к цепям, но хозяйка дёрнулась так, что Витас едва успел убрать клинок, чтобы не перерезать женщине горло.

— Не трогай его! — рявкнула она. — Это мой муж!

— А? — я застыл с протянутой рукой, переводя обалдевший взгляд с неё на Витаса, который, похоже, тоже подзавис.

— Это правда? — спросил у мужика.

— К сожалению, да… — выдохнул тот так обречённо, будто признавался в неизлечимой болезни.

Картина маслом! Пришёл за артефактами, а попал на семейную разборку, где жена лупит мужа. Причём она его старше лет на двадцать, да и в весовой категории явно проигрывает. М-да…

— Эта собака сутулая пошла налево! — выпалила женщина с такой яростью, что даже пыль со стеллажей взметнулась. — Припёрся под утро с бабскими трусами в кармане. Пьяный в хлам, да ещё и благоухал так, что всю ночь явно кувыркался!

— Жанночка! — мужик заскулил, как побитый щенок. — Я не знаю, что случилось. Сидели с мужиками, а потом… Потом ничего не помню, только как иду домой.

— Врёшь, скотина! — она пнула его с такой силой, что я невольно поморщился. — Светка видела, как ты в публичный дом завалился, пьянющий в дымину. Да ещё и всю зарплату спустил! Мало тебе меня?

— Жанночка, что ты! — пропел он жалобно, как оперный певец на последнем издыхании. — Мне тебя с головой хватает, потом даже ходить не могу.

Стало как-то неловко. Будто подглядываешь в замочную скважину за чужой… Хм… Семейной идиллией.

— Мы тогда пойдём, — кивнул Витасу, который уже пятился к выходу.

— Стоять, Магинский! — рявкнула Жанночка так, что колокольчик над дверью звякнул. — Ты же артефакт хотел?

— Да? — неуверенно протянул я. — Загляну в другой раз, когда вы тут… все свои проблемы решите.

— Говори, какой нужен! — она преградила мне путь к отступлению своей «внушительной» фигурой.

— Что-то защитное. Желательно способное отразить атаку мага уровня Магистра стихий и выше, — выпалил я первое, что пришло в голову, чтобы быстрее отсюда свалить.

Её глаза хищно вспыхнули. Она толкнула Витаса с такой мощью, что мой верный слуга отлетел к стене. Лейпниш чудом устоял на ногах. Да уж, силища у дамочки что надо.

Жанна начала скидывать вещи с полок, словно играла в какую-то игру. Её мишенью, конечно же, стал муж. Кубки, куски брони и даже пара мечей — всё «случайно» падало на бедолагу, который продолжал стонать и умолять о прощении.

Наконец, когда какой-то бронзовый бюст с грохотом приземлился мужику на голову и тот блаженно затих, она достала свиток.

— Вот! — торжествующе протянула его. — Это зеркало. Крайне редкая вещь. Привезла из дома в своё время, думала, тут потребуется.

— Сколько? — спросил я без особого энтузиазма.

Изначально-то план был другой. Хотел артефакты для атаки и защиты, чтобы в следующий раз, когда припрётся этот столичный хлыщ со своей подстилкой, измотать их напором. Не верилось, что в такой лавчонке может быть хоть что-то стоящее.

— Я Жаннет фон де Борисская, — выпрямилась женщина, приняв такой величественный вид, что даже пыль в воздухе, казалось, замерла. — По-вашему — княжна. А значит, ты для меня земельный аристократ, как для тебя простолюдин. Никто!

— Простите? — брови сами поползли вверх.

— Ладно… — она махнула рукой с таким видом, словно делала величайшее одолжение.

История её жизни прозвучала, как военный рапорт, — чётко, по существу и без лишних соплей. Род из другой страны, проигранная битва, навязанный брак. Но гордая княжна решила, что такая судьба не для неё. Сбежала, повоевала, помотало её по свету, пока не занесло в эту «дыру», где точно никто не найдёт.

Жила себе спокойно, а потом встретила… Тут она метнула такой взгляд на бесчувственного мужа, что я невольно отступил на шаг… Влюбилась в Эдика. Да вот беда: мужик оказался любителем погулять, а она такое не терпит. Бьёт его регулярно, а тот, слабак, долго восстанавливается.

Часть про то, как муж не справляется с её темпераментом, я бы предпочёл никогда не слышать. Наверное, лицо у меня стало слишком красноречивым, потому что она