Но времена были тяжёлые. Не одно, так другое. В 1364 году на Русь опять нагрянула чума.

На этот раз она пришла с востока. Сперва её обнаружили на базарах Нижнего Новгорода – начали умирать купцы, приехавшие из Средней Азии, их слуги. Они и привезли с собой заразу. А дальше чума стала распространяться на Владимир, Москву, Рязань, Тверь, Коломну, Смоленск, Псков, Новгород. Новая эпидемия опустошила Русь всё же меньше, чем прошлая. Люди были уже кое-чему научены. Старались не собираться вместе. Разъезжались из многолюдных городов. Но народу погибло всё-таки много. В Нижнем Новгороде умер князь Андрей, в Пскове – князь Евстафий с детьми, в Ростове – князь Константин с женой. В Твери скандальная княгиня Настасья с тремя сыновьями, их двоюродный брат Семён. А у московского государя Дмитрия чума унесла мать и младшего брата Ивана.

Его первыми детскими впечатлениями были горе и плач вокруг, тяжёлый похоронный звон колоколов. Подрос – и всё повторялось. Но удары не надломили его. Наоборот, ковали его характер – как ударами молота из железа куют меч. Бедствия многому учили Дмитрия Ивановича. Вот князь Константин Ростовский. Ещё года не прошло, как он бунтовал. Мечтал урвать своё Ростовское княжество. Ну и что? Разве сейчас это княжество нужно умершему? А как грызлись с родственниками Настасья Тверская, её сын Всеволод с братьями? Но смерть смахнула их одним махом. Что толку было в их злобе, ссорах?

Значит, Бог показывает – всё это мелочи, пустая суета. Жизнь нельзя тратить на личные амбиции, личные приобретения. Дмитрий вырос очень верующим. В храме на службе он бывал каждый день. Строго соблюдал все церковные посты. Регулярно исповедовался и причащался. А под княжеской одеждой он даже носил на теле грубую монашескую рубаху (её называют власяница). Но митрополит Алексий наставлял, что для государя не достаточно угождать Богу молитвами и постами. Господь доверил ему престол великого князя. Всю Северную Русь. Он отвечает перед Богом за каждое своё решение. Должен тщательно выбирать – что полезно для его государства, а что вредно. Что можно делать, а что нельзя. Где надо миловать, а где наказывать.

Эпидемии чумы повлияли не только на Дмитрия. Множество народу вымерло, но подрастало новое поколение молодёжи. Оно во многом отличалось от прежних. Было более упорным, энергичным – это нужно было, чтобы выжить. Чтобы заново обустраиваться после бедствий, налаживать хозяйства. Это поколение глубже обращалось к вере, к Богу. Кто, кроме Него, мог защитить от таких напастей? Но это поколение было и более смелым, самоотверженным. Оно видело – много ли значат всякие богатства и сама жизнь? Если придётся отдать её – ну что ж. Но её нельзя отдавать за чепуху. Только за что-то действительно важное, великое, доброе.

Уцелевшие русские становились более сплочёнными, близкими друг другу. Именно тогда в наш язык вошло обращение ребятишек к чужим старшим – дядя и тётя. Как к родственникам. Потому что люди кормили сирот, брали на воспитание, как родных. А у Дмитрия самым близким в семье остался двоюродный брат Владимир Андреевич. Двое сирот сдружились, были заодно во всех делах. Митрополит посоветовал им заключить договор. Владимир обещал уважать и слушаться Дмитрия «как отца». Дмитрий – всегда любить Владимира «как меньшего брата».

Московское правительство угадало, перейдя под власть Мамая. Власть Амурата вскоре оборвалась. Появился неведомый Пулад, желающий занять престол. Сговорился с главным вельможей Амурата, эмиром Ильясом, и тот прикончил хана. Но Пулад недостаточно отблагодарил Ильяса. Эмир обиделся и нового хана тоже убил. Трон в Сарае захватил какой-то Азиз. Однако при этом выяснилось, что на Руси даже эпидемии не смогли искоренить старые привычки. У некоторых они слишком прочно въелись – напакостить другим, чтобы урвать себе.

От чумы умер Андрей Нижегородский, а у него осталось два брата. По закону к старшему, Дмитрию-Фоме, должен был перейти Нижний Новгород. Он был гораздо больше и богаче Суздаля. Но младший, Борис Городецкий, задумал хитро и крупно поживиться. Узнал, что в Орде опять сменился хан. Быстренько отправил к Азизу послов с подарками. Для Дмитрия-Фомы в третий раз выпросил ярлык на престол великого князя Владимирского, а на Нижний Новгород оформил ярлык… для себя.

Старшему брату объявил: скажи спасибо, ради тебя постарался. Но Дмитрий-Фома аж ошалел от такого обмана. Борис-то предлагал ему пустышку! Бери Владимирский престол, воюй за него с Москвой. А сам хапнул у него лучший кусок их собственного княжества. Будет хозяйничать на Волге и в Нижнем Новгороде, и в Городце. Нет, Дмитрий-Фома уже имел горький опыт. Не хотел, чтобы его в третий раз выгнали из Владимира. Ярлык великого князя он не взял. Но Борис лишь пожал плечами. Берёшь или нет, твоё дело. А Нижний Новгород теперь мой. Уходить из города не собирался. Приказал строить новые стены – каменные. Отбери у меня, если сумеешь!

Дмитрий-Фома забыл про свою прежнюю гордость. Обратился в Москву. Писал, что подачки Азиза ему не нужны. Престол великого князя он уступает Дмитрию Ивановичу. Но очень просит рассудить его с Борисом. Государь и митрополит согласились. Если вчерашний соперник раскаялся, надо было поддержать его. И разве можно было спускать разбойничьи замашки его брата? Сегодня хапнул Нижний Новгород, завтра ещё что-нибудь захватит.

Митрополит решил уладить ссору мирно. Отправил в Нижний Новгород Суздальского епископа и двоих настоятелей монастырей. Пускай внушат Борису, что он нарушил не только законы, но и христианские заповеди. Ограбил родного брата. И к нему обращается Церковь – Нижний Новгород надо уступить. Нет, куда там! Борис задиристо отвечал, что церковникам нечего вмешиваться в его дела. Дескать, князей судит Бог. А в XIV веке «Божий суд» означал войну. Борис объявлял, что готов драться.

Но Алексий и князь Дмитрий нашли ещё одного посла, необычного. Попросили отправиться к Борису игумена (то есть настоятеля) лесного Троицкого монастыря, Сергия Радонежского. Он был очень скромным человеком. Носил простую монашескую рясу из грубого холста – старенькую, со многими заплатками. Всегда ходил только пешком, с простеньким деревянным посохом. Батюшка Сергий согласился. Зашагал в Нижний Новгород. Один, без всякой свиты. Хотя в народе о нём уже шла слава, как о великом чудотворце. Однажды даже мёртвого мальчика воскресил! Кто узнавал, что идёт святой Сергий, сбегались из ближайших деревень. На дороге пристраивались к нему на ходу. Просили советов, помощи в каких-то делах. Он, не останавливаясь, отвечал на вопросы. Благословлял просивших, обещал помолиться за них.

В Нижнем Новгороде Борису доложили – его хочет видеть новый посланец от митрополита. Какой-то монах в бедной одежде, пришёл пешком. Князь увидел его и даже слушать не захотел. К нему недавно вон какие важные церковники приезжали. В расшитых ризах, с золотыми крестами. Велел Сергию убираться, пока цел. А монах не спорил, не ругался. Посмотрел ясными глазами на напыщенного Бориса, поклонился и вышел.

Но вскоре прибежали слуги. Рассказали: Сергий Радонежский ходит по городу и закрывает храмы. Идёт от одного к другому, приказывает прекращать службы и запирать двери. А люди много слышали о нём. Уже знали, что это святой. Противиться ему никто не осмеливался. Ужасались, рыдали, а исполняли… Борис не мог понять, что происходит. Какая же власть, какая сила явилась в Нижний Новгород? Куда более могущественная, чем его княжеская власть!