Маира

И все же с появлением дочери в доме, наши отношения изменились. Да, они определенно стали лучше и теплее. Ксеония умела сближать людей своей непосредственностью и неуемной энергией.

— Ты правильно ее воспитала, — сказал мне как-то Аякс, а я изумленно посмотрела на него, не зная, как оценивать его реплику, — она не будет слабой.

Я же подумала, что это не только от меня зависело, моя девочка всегда была такой, она казалась сильнее меня и не по годам взрослая, умная, решительная. Она не испугалась отца вместе с Кейном, когда те приехали. Я расспросила ее, а она с улыбкой на лице рассказала, как пришел домой печальный Зельт и сказал, что прилетел ее отец. Она даже не понимала причина такого расстройства моего спутника, она была целиком поглощена новой встречей, а после перспективами, что здесь открывались для моей всегда боевой дочери. Да, иногда дочь прижималась ко мне и говорила, что скучает по Асми, но затем переключалась и надеялась, что у нее родится сестренка, с которой она сможет сидеть, когда мы с папой будем заняты. Она это говорила обыденно, будто так и должно быть, враз приняв новый мир, а мне… мне было не по себе от того, с какой теплотой она отзывается о Аяксе, о новой колонии, в которую все же уговорила меня отпустить. Да, она определенно была больше из этого мира, чем я. Только я чувствовала себя здесь неуютно, меня претила мысль о том, что среди гуляющих по улочкам этого большого города есть рабы, что кто-то недосыпает, страдает от жесткости хозяина, а я со своим не просто сплю, но еще и получаю удовольствие, но я не опускала руки, не скатывалась в депрессию. Я просто внутреннее решила для себя, что пока этот мир не изменится я его не приму, и как бы хорошо здесь себя не чувствовала Ксеония или другие мои дети, которые обязательно будут. Аякс привяжет меня к себе ими, потому как нет прочнее нитей, чем родные дети. Но я не обязана подстраиваться, и если Аякс хочет изменить мое отношение к себе и его дому — пусть постарается для меня.

"В нашем мире нет места слабости"

Слова Аякса, что когда-то прозвучали в разговоре, стали моим девизом. Как бы я себя плохо не чувствовала, мучил ли меня связанный с беременностью токсикоз, делая меня нервной и слабой, или просто произошло что-то дома или на улице, что выводило меня из равновесия, я все равно поднималась с кровати, нацепляла улыбку на лицо и шла дальше.

Не знаю, сколько бы могло продолжаться напряжение между мной и Аяксом, я не хотела принимать его, каждый раз отрицая притяжение, а он не понимал почему, считая, что сделал все для меня, но иногда одной лишь свободы недостаточно, хочется, чтобы изменился мир вокруг.

В какой-то момент вмешался его отец, он пришел однажды к нам в гости без предупреждения. Аякса и Ксеонии, как назло, не было дома, потому мне пришлось встречать гостя одной. Я разместила его на диванчике в гостиной, как радушная хозяйка. Попросила слуг подать питье и сладости, а когда нам это все доставили, и я, смотря в кружку, но только не в проницательные глаза напротив, думала о том, что лишь бы быстрее вернулся Аякс, удивительно, чтобы я сама этого хотела, но с его отцом почему-то не хотелось иметь ничего общего. Как и с его братом, впрочем. С матерью Аякса меня еще не знакомили, удивительно, но меня вообще не знакомили с женщинами их семьи, то ли думали, что я найду в них себе поддержку, то ли считали, что я не готова к встрече.

— Ты лучшая авели, что могла бы быть у него, — задумчиво проговорил мужчина, смотря за моей реакцией, а я вздрогнула на его слова.

Если он имеет в виду сосуд для вынашивания детей и постельную игрушку, то конечно он прав, в остальном мы с Аяксом так и не ладили, хотя, конечно, отношения стали лучше, чем были.

— Он скуп на эмоции, в тебе же постоянно они кипят, — продолжал мужчина, а я, подняв взгляд, изумленно посмотрела на него. Это он по чему судит? Он ведь меня совсем не знает. А тем временем он продолжал, — но я вижу, что тебе не нравится такое положение, ты не хочешь быть авели, не хочешь иметь ничего общего с сыном, поэтому предлагаю тебе выход.

— Какой, — вскинулась я.

— Простой. Могу забрать тебя. У нашей семьи есть здание, в которое мы редко наведываемся. Вряд ли Аякс подумает, что ты там, могу предоставить тебе его в пользование. Только предупреждаю, будет тяжело, но если тебе так претит общество сына, и ты можешь потерпеть неудобства, связанные с вашей связью, то я могу посодействовать.

— А дочь? — поинтересовалась. Да, быть может, мне и неприятны некоторые моменты, но дочь оставлять не хотелось.

— Она уже взрослая, — пожал плечами он. — И ты думаешь, он может сделать ей плохо? — спросил, но тут же сам ответил. — Нет, Аякс не такой, — я изумленно смотрела на мужчину, не веря до конца, что возможно другое будущее, потому спустя мгновение тишины, сказала.

— Мне нужно подумать.

— Подумай, но это единичное предложение, другого не будет, так что выбери, чего ты хочешь. Жить одна или?..

И я решилась. В тот же день, вечером, когда мы сидели за столом, а Аякс недвусмысленно намекнул, чего он ожидает от ночи, начав поглаживать колено уже за столом, не дожидаясь, когда мы останемся наедине, посылая этим жестом будоражащие мурашки. Незаметно кивнула его отцу и уже ночью отдалялась от дома, в котором оставила свое сердце — дочь. Мне хотелось побыть наедине с собой, подумать, что делать дальше, ведь оказавшись в зависимом положении, и находясь постоянно рядом с виновником не думалось, только злость отравляла кровь оттого, что мне не оставляют выбора, а он мне нужен был. Очень. Видимо отец об этом знал, потому что только вдали от Аякса и дочери поняла, что выбор то по сути иллюзорный, у меня его, с появлением Аякса, больше и не было.

Да, меня и вправду укрыли в доме, что находился вдали от города, да и вообще от цивилизации, где я была предоставлена сама себе. Но проходило время, а невыносимая тоска сдавливала грудь невидимыми, но вполне ощутимыми щипцами. Я невероятно скучала по дочери, мне не хватало ее смеха, рассказов об успехах во владении мечом, с потерей Асми и Зельта уже как-то примирилась, хоть и рана, оставленная с их потерей, до сих пор болела, но я понимала, что не могу иметь все и сразу, как бы мне не хотелось. А еще я тосковала по нему, да, к моему сожалению, и к великому счастью Аякса, я поняла, что с каждым мгновением без него тоска усиливалась. Вспоминались: его мимолетные улыбки для меня и искренние, продолжительные для дочери, сильные руки, что прижимали меня ночью к своему натренированному телу и объятья… иногда ласковые, иногда пугающие своей непоколебимостью, а иногда настолько желанные, что по телу проносилась дрожь. Я не знала, что мной происходит, но чем больше времени проходило, тем хуже я стала себя чувствовать, сначала думала, что это из-за беременности, но, когда приехал лекарь он опровергнул мои опасения. Всему виной не ребенок, что нормально развивается. Всему виной грусть и тоска матери, и если мое состояние уже завтра улучшится, то и ребенок родится в положенный срок. В тот же день ко мне приехал Кейн, он с порога накричал на меня, сказал, что я думаю только о себе и ни капли о будущем.