Отбросив неуместные воспоминания о соседке и детских увлечениях, Златка выбралась из-под легкого, но теплого одеяла, поежилась от утренней прохлады и отправилась умываться.

— Утро начинается, начинается! Солнце поднимается, поднимается! — напевала она, нимало не заботясь о том, что не попадает в ноты.

Наверное, такая беззаботность и почти полное отсутствие переживаний по поводу перемещения в новый магический мир могли бы показаться со стороны признаком чрезмерного легкомыслия. Но Златка не испытывала особых сожалений о том, что оказалась здесь. И за близких не беспокоилась. В конце концов, у старухи-соседки, с которой она неплохо общалась, есть внуки, у мамы — новый муж, осчастлививший Златкину родительницу двумя падчерицами-близняшками пятилетнего возраста. Даже своего питомца, волнистого попугайчика, девушка перед отъездом умудрилась пристроить на передержку к подруге — такой же любительнице этих ярких и шумных птичек. В общем, искать Златку и сильно горевать по ней в родном мире было некому. А вот в этом, как ни странно, она оказалась нужна сразу трем мужчинам, за каждого из которых в ее мире девчонки мгновенно передрались бы между собой!

Из ванной комнаты девушка выбралась вовремя: горничная как раз вошла в будуар, неся перед собой большой плотно загруженный поднос.

— А вот и завтрак! — порадовалась Злата.

Элизия собралась уже кланяться, не выпуская из рук тяжелой ноши, но Златка вовремя остановила ее:

— Стой! Сначала поднос поставь, потом кланяться будешь, если это так необходимо.

— Ну как же! Вы же, альда Злата, хозяйка дома и жена магистра Дагрона!

— А почему «альда»?

— Потому что ваш старший муж — эльф. А все человеческие жены эльфов получают титул альды.

— То есть, у меня теперь и титул есть! А насколько он высокий?

— Один из самых высоких, — округлила глаза Элизия.

— Даже не знаю, нравится мне это или нет, — сморщила носик Злата.

— Как же такое может не нравиться? — изумилась служанка.

— Ну… понимаешь… Я выросла в стране, где аристократов и титулов нет.

— Но это же ужасная страна?! — то ли испугалась, то ли изумилась горничная.

— Это еще почему?

— Ну, как же: если в государстве нет благородных семейств, то кто будет хранить понятия чести и благородства, защищать своих вассалов и поддерживать короля?

— Так у нас и короля нет. А ты так хорошо разбираешься в вопросах государственной власти, Элизия? Откуда бы?

Горничная — с виду ровесница самой Златы — зарделась, опустила голову, принялась комкать фартук.

— Я ведь сама из хорошего рода. И образование какое-никакое получала, пока мачеха не отказалась от моего отца и не выгнала нас с ним из дома. Отец поступил на службу и живет в казарме, а меня взял в услужение ваш супруг, магистр Дагрон.

— А если бы не взял?

— Мне пришлось бы стать прислужницей при храме Сиятельной. Но это настоящая каторга! — горничная даже содрогнулась при мысли о той участи, которой ей с трудом удалось избежать.

— Я рада, Элизия, что мой муж сумел помочь тебе. Благодарю за завтрак.

— Что вы, альда Злата, для меня счастье помогать вам! Так я могу хоть немного отблагодарить хозяина за его доброту!

— Хорошо, ты можешь пока идти. — Отпустила служанку Злата.

А когда та выскользнула за дверь, Златка задумалась о том, что, наверное, неплохо было бы сблизиться с Элизией, подружиться с ней. Все-таки верная подруга ей куда нужнее, чем горничная.

«Как там было у юных аристократок в Англии восемнадцатого века? — взялась вспоминать Златка. — Бедные родственницы становились наперсницами и компаньонками? Надо предложить девчонке что-то подобное. Все-таки статус повыше будет, и она сможет сопровождать меня на всякие светские мероприятия…»

Был и еще один момент, который смутил Златку. Она никак не могла понять, почему отец Элизии и сама девушка оказались едва ли не на улице после того, как от мужчины отказалась его жена?

Мучимая этим вопросом, Злата засобиралась вниз — пытать вопросами кого-нибудь из мужей. Для встречи с ними переоделась в свежее дневное платье, на этот раз — бледно-желтое, с широкими рукавами, скромным узким вырезом и длинным струящимся подолом. К платью прилагались мягкие домашние туфельки без задника и с открытыми пальчиками. «С педикюром и маникюром тоже придется что-то решать», — отметила про себя девчонка. Наконец, убедившись, что выглядит прилично по местным понятиям и даже нарядно — по меркам своего мира, она вышла из будуара и спустилась на первый этаж.

Мужей в доме не оказалась. Ни одного!

Златка уж было собралась слегка обидеться на них за такое невнимание к собственной персоне, но тут ливрейный лакей с поклоном вручил ей поднос — фаянсовый, с росписью — на котором сидели три лягушки, похожие на стеклянные статуэтки.

— Что это? — девушка воззрилась на лягушек с недоумением.

— Это — эль-гухи, магические вестники, отправленные вам мужьями. Хотите прослушать послания, альда Злата?

— Пожалуй. Что для этого нужно сделать?

Златка лягушек не то чтобы боялась, но относилась к ним с некоторой брезгливостью: слышала, что от них на руках бывают бородавки. А что это за девушка с бородавками на руках? Фу!..

— Чтобы вестник заговорил, вам достаточно прикоснуться к нему.

Златке показалось — или в глазах вредного прислужника мелькнул огонек злорадства? Не желая, чтобы надменный старикашка слышал адресованные ей послания, Златка схватилась за поднос покрепче:

— Вы можете быть свободны. В дальнейшей помощи не нуждаюсь.

И с самым независимым видом направилась в гостиную. Лакей вежливо отворил перед ней дверь, а потом так же аккуратно закрыл.

Пристроив поднос на невысокий столик, Златка присела на оттоманку и принялась разглядывать вестников.

Первый эль-гух был заполнен тьмой, словно в стеклянную статуэтку заключили клочок ночного неба. Тьма казалась живой: ворочалась, переливалась, закручивалась воронками. В ней проблескивали огоньки, словно звезды пытались проглянуть сквозь облака.

Златка протянула руку с выставленным вперед наманикюренным пальчиком («Девушка всегда должна следить за своими ногтями!» — учила Златку родительница в один из нечастых приездов). Потянулась к магическому вестнику, явно оставленному для нее старшим мужем — темным магом. В последний момент решимость покинула девчонку и она, сдавленно пискнув, отдернула руку, так и не коснувшись эль-гуха.

«А-а-а! Ну почему не бабочка, не птичка? Почему лягушки? — взвыла она про себя. — Как эти твари вообще сюда добирались? Прыгали по мостовой? Ныряли в зловонные лужи? Выглядят-то как новенькие… Да чего я голову себе ломаю… Они же магические!»