Уверовавшие в несомненную свою победу, даже не сомневающиеся в ней ничуть, гномы заворачивали теперь края лавы, стараясь как можно быстрее взять врага в клещи.

Впрочем, люди, по глупости своей, сами лезли в эти смертоносные клещи. Вот уже между противниками всего каких-то сотня шагов… вот уже осталось не больше пятидесяти…

Стив вдруг ощутил, как от страшного напряжения вдруг стала потной спина. Гномы приближались с ужасающей прямо таки быстротой, вот-вот они столкнуться, а Гаай всё ещё не даёт нужной команды. Что же он медлит? Когда же, когда?!

— Залп! — пронёсся, наконец, над полем громовой голос Гаая.

Все шесть арбалетов звякнули почти одновременно, выпуская в упор по уже торжествующему врагу смертоносные свои стрелы. Ливень стрел!

Весьма сложные по конструкции боевые арбалеты воинов Гаая были, по странной иронии судьбы, сконструированы и изготовлены дальними родичами диких этих гномов, непревзойдёнными гномами-мастерами Северных скал. Арбалеты могли, как и любые другие, стрелять прицельно и весьма точно обычными длинными стрелами, заряжаемыми по одной. Но была у этих арбалетов и другая особенность: сложная их конструкция позволяла, при необходимости, стрельбу одновременно несколькими (до десяти) особыми стрелами, короткими и тяжёлыми. Стрелы эти, разлетаясь в полёте, позволяли одновременно поражать несколько врагов одним-единственным выстрелом. В силу своей тяжести, стрелы быстро теряли скорость и особой дальнобойностью не отличались, но на коротких дистанциях свободно могли пробить кольчугу и даже лёгкие доспехи, а незащищённого врага пронзали буквально насквозь. Именно такими стрелами и были заряжены все шесть арбалетов, а потому, не менее шестидесяти смертоносных стрел обрушились разом на ничего не подозревающих гномов, сметая с буйволов, убитыми или тяжелоранеными, сразу несколько десятков всадников.

— Сомкнись! — вновь прозвучал громовой голос Гаая.

Воины, мгновенно сунув в ременные узлы креплений на поясе арбалеты и выхватывая из ножен мечи, одновременно с этим тесно сомкнули ряды. Теперь они мчались на врага узким клином, разительно напоминающим острый разящий меч, а на самом острие его по- прежнему мчался Гаай, и хищно блестела на солнце узкая полоска собственного меча предводителя, и яростно жаждала свежей вражеской крови. Ещё мгновение… и смертоносный клин уже глубоко вонзился в беспорядочно смятые, охваченные паникой и частично уже деморализованные ряды противника. Впрочем, рядов, как таковых, у гномов не было вовсе, была самая обыкновенная толпа.

Это нельзя было даже назвать боем, во всяком случае, боем равных противников.

Профессиональные воины, с самого раннего детства обучаемые всем премудростям конного рукопашного боя, прекрасно, к тому же, вооружённые и защищённые с ног до головы сплошной металлической бронёй, уверенно и прочно державшиеся на сильных, злых и тоже привычных к боевым столкновениям лошадях, столкнулись лицом к лицу с разношёрстной и плохо вооружённой ордой необученных военному делу дикарей. К тому же гномы, не ведая ни седла, ни уздечки, с трудом удерживались на покатых спинах своих, тоже не отличающимися высокими боевыми качествами, животных. При быстрой езде каждый из всадников должен был крепко держаться левой рукой за длинный рог буйвола, так что для оружия оставалась свободной единственная только правая рука.

Находясь в таком незавидном положении, гномы почти не могли маневрировать, то есть, резко изменять по своему желанию направление движения буйвола, к тому же, при резком повороте или остановке животного, всаднику грозила реальная опасность попасть под копыта своего либо одного из соседних буйволов.

Правда, силы в длинных, жилистых ручищах гномов хватало с избытком, да и дубины на вид были довольно устрашающие… беда в том, что, с детства обученные убивать, воины-профессионалы легко предугадывали и так же легко опережали любое из возможных действий неуклюжих своих противников. И если не менее пятидесяти гномов было выведено из строя после арбалетного залпа — то ещё столько же, ежели не больше, полегло их теперь, под острыми сверкающими клинками разгорячённых рубкой всадников.

Стив, волею случая (а, может, и не случайно) оказавшийся у самого основания смертоносного этого клина, первоначально не мог даже отыскать себе подходящего противника. Гаай, мчавшийся впереди всех воинов, рубил без устали, сверкающая полоска его меча взлетала и вновь опускалась с устрашающей быстротой. Воины, мчавшиеся следом, старались ни в чём не уступать своему предводителю… и действительно, почти ему не уступали. Стив различал только мелькающие вдали, перекошенные ужасом физиономии гномов, они явно страшились схватки и близко не приближались… но вот один из них случайно оказался в пределах досягаемости меча молодого воина. Обманное движение меча, потом короткий заученный выпад вперёд… и вот уже гном с окровавленным горлом падает навзничь, нелепо взмахнув руками. Но Стиву уже не до него, прямо на юношу мчится другой гном, в правой руке у него топор на длинной рукоятке, тяжёлый, кованный топор, но в мощной руке гнома он вроде пушинки. Нелепо пытаться отбить мечом эту, несущуюся навстречу блестящую сталь… вот лезвие топора, блеснув в лучах яркого полуденного солнца, на мгновение ослепляет юношу. Лёгкая паника охватывает Стива, но это не мешает ему правильно сориентироваться в этой, непростой, надо сказать, ситуации. Ловким заученным движением юноша успевает, не только поднырнуть под удар, но ещё и нанести свой ответный, наотмашь, по широкой, чуть перекошенной спине уже удаляющегося врага. Стив ещё успел заметить, как окрасилось внезапно ярко-алой кровью лохмато-блёклое одеяние гнома, как выпал из его разжавшихся пальцев тяжёлый боевой топор… и тут всё внезапно окончилось. Стальной человеческий клин без всяких почти усилий пронзил насквозь рыхлую нестройную толпу гномов и вновь смог вырваться на оперативный простор. А уцелевшие гномы, не в силах сразу же сдержать, остановить неуклюжих своих животных, врезались всей своей массой в, несущуюся им навстречу, такую же буйную и хаотичную толпу своих соплеменников, многократно увеличивая этим хаос и смятение в своих рядах и топча, свалившихся под копыта буйволов, незадачливых наездников.

В общем, пока гномы разбирались друг с другом (а кое-где дело дошло даже до вооружённых стычек), пока они разворачивали неповоротливых своих буйволов — люди были уже далеко.

— Не отставать! — гремел впереди повелительный голос Гаая. — Вперёд! Вперёд!

Оглянувшись на скаку на далёкую, бурлящую гневом и разочарованием толпу гномов, Стив перевёл, наконец, взгляд на скачущих впереди товарищей.

Слева и чуть впереди юноши по-прежнему мчался Гэл на вороном жеребце. В самой голове колонны, как и прежде, мелькал алый плащ предводителя. Но вместо пяти всадников Стив увидел впереди себя лишь четверых.

Одного воина они всё же потеряли в бою.

Приглядевшись повнимательнее к уцелевшим, Стив понял, что не хватает Грэта, воина, забравшего совсем недавно нож у пленённого гнома, а затем и избившего его. Стив был почти незнаком с Грэтом, к тому же павший воин, по слухам, славился среди своих товарищей, не столько воинской доблестью и отвагой, сколько своим вздорным и тяжёлым характером. Он всегда был чем-то недоволен, раздражался по малейшему пустяку и часто заводил ссоры с товарищами. Зато в грабежах и насилии, творимыми воинами во вражеских поселениях, Грэт всегда был одним из первых. Любой из воинов далеко не святой, но жестокость и циничность Грета иногда вызывала недовольство даже у самого Гаая, которого трудно было заподозрить в излишнем милосердии и гуманности к врагу. В общем, особого сожаления по поводу утраты именно Грэта Стив не испытывал… и всё же обидно было, что их маленький отряд стал меньше ещё на одного воина, а значит и на один меч. К тому же, как бы не относился Стив к погибшему воину и чтобы он не думал о душевных да и человеческих его качествах, умёр тот доблестно и почётно, пав в схватке с врагом. А потому уже сейчас душа его находится на пути в царство вечного блаженства на небесах.