– Да, Надя, и прошу тебя, скажи Николасу, чтобы он снова сделал мне предложение – оно будет принято, – с готовностью кивнула головой Лика.

– С этим не так-то просто обстоит дело, – задумчиво сказала Надя. – Видишь ли, Лика, после того, как ты с такой неженской решимостью дала отпор Николасу на гонках собачьих упряжек, он сказал, что ваш брак будет возможен лишь в том случае, если ты сама сделаешь ему предложение руки и сердца.

– Да он, что, посмеяться надо мной вздумал? – вспыхнула Лика и в расстройстве чувств вскочила с места. – Где это видано, чтобы девица предлагала мужчине вступить с нею в супружество?

– Тише, дорогая, не возмущайся, – попросила ее Надя, успокаивая ее уязвленную девичью гордость. – Видишь ли, у англичан есть такой обычай, что женщины тоже могут предлагать своим избранникам вступить в брак. Так что, с точки зрения Ника, нет ничего зазорного в том, если ты попросишь его, чтобы он женился на тебе. Николас хочет быть уверенным в том, что ты действительно возымела желание стать его женой, только и всего.

– Да разве возможен такой срам? – недоверчиво спросила Лика. – Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.

– Пойдем, я отыщу тебе книгу, где описываются обычаи англичан, – Надя поманила подругу в библиотеку и там нашла на средней полке географическую энциклопедию издательства Сытина. Развернув книгу на нужной странице, она показала статью, рассказывающей о празднике святого Освальда. Лика впилась в нее глазами. Действительно, 29 февраля, в день этого святого женщины имели право предлагать своим избранникам вступить с ними в брак, а те, если отказывали, должны были платить прекрасным дамам значительный штраф за свой отказ.

– Теперь ты убедилась, что я тебя не обманываю? – победно спросила подругу Надя.

– Да, но я все равно не смогу сказать такое – Ник, возьми меня в жены! У меня раньше язык отсохнет и перед людьми будет стыдно, – в смущении забормотала Лика.

– Хорошо, я приглашу в гостиную Ника и попробую повести разговор так, чтобы вы оба сделали друг другу предложение, – смеясь, предложила Надя. – Право, вы как дети.

– Ах, Надя, я столько дров наломала, что мне не только стыдно делать ему предложение, но даже смотреть ему в глаза, – призналась Лика.

– Не смущайся, дорогая. Ник так безоглядно любит тебя, что он простил бы тебя, даже если бы ты покушалась на его жизнь. И в своем падении на гонках он больше винит самого себя, чем тебя, говорит, что ему следовало больше тренироваться в езде с собаками и подружиться с ними, – принялась подбадривать Лику Надя и мечтательно добавила: – Только один раз я видела, чтобы мужчина был так сильно влюблен – это был Сергей два года назад перед нашей свадьбой.

– И в кого Сергей был влюблен? – рассеянно спросила ее, неотступно думая о Николасе, Лика.

– В меня, дорогая, в меня, – тоном ласковой укоризны произнесла Надя. – Неужели ты подумала, что моему счастью с Сережей угрожала соперница?

– О, Надя, прости, – покраснела до корней волос от смущения Лика. – Я сильно волнуюсь перед объяснением.

– Все будет хорошо, – подбадривающее пожала ей руку Надя и позвонила в серебряный колокольчик. Когда лакей пришел на призывный звон она распорядилась: – Игнат, пригласи в гостиную от моего имени лорда Трентона.

– А лорда Трентона нет в доме, Надежда Афанасьевна, – доложил ей лакей. – Ранним утром, пока вы спали, ваш гость собрал свои вещи, простился с Сергеем Константиновичем и присоединился к остальным старателям, которые направились на поиски золота.

– Но эта экспедиция должна была начаться через два дня, – удивилась Надя.

– Да, но Неугомонный, как прозвали лорда Трентона остальные старатели, уговорил их воспользоваться хорошей погодой. И они отправились в путь этим утром, как только наняли чукчу-проводника, – пояснил Игнат.

– И когда они теперь вернутся? – расстроено спросила Лика.

– Думаю, через четыре месяца, к октябрю, – предположил слуга Белогорцевых.

– Так долго, – растерянно прошептала девушка.

– Лика, если погода испортится, и похолодание в этом году начнется раньше, то старатели вернутся в Ново-Мариинск через три месяца, – стала обнадеживать ее Надя.

Хозяйке дома удалось приободрить подругу и Лика начала с оптимизмом смотреть в будущее. Ей к тому же некогда было особенно предаваться сердечным переживаниям, она крутилась как белка в колесе, положив начало своему предпринимательскому делу. Щедрость Николаса дала ей возможность арендовать не один, а два пустующих склада; короткое знакомство с чукотскими охотниками позволило в скором времени заполнить их первоклассным товаром, который охотно покупали прибывшие в Ново-Мариинск купцы, опасающиеся соваться в глубь пустынного полярного края. Затраты Лики не только окупились, но начали приносить ей ощутимую прибыль, а в помощь Кузьме Ерофееву она подрядила Илюшу. Единственное огорчение, которое она испытала летом, было расставание с Белогорцевыми. Наде немного стало лучше, и градоначальник Гриневецкий, который оставался практикующим врачом, посоветовал ей для закрепления хорошего результата ехать в Крым и пользоваться его целительным климатом. Сергей без раздумий взял длительный отпуск; ему карьера казалась второстепенным делом по сравнению со здоровьем любимой жены. Он жалел только о том, что у него не было возможности попрощаться с Николасом, и написал другу длинное прощальное письмо.

Белогорцевы вовремя уехали из Чукотки – через неделю погода на Чукотке, хотя еще длился август, заметно испортилась, и судоходство оказалось сильно затруднено. Сначала поднялся шквальный ветер, затем пронесся снежный циклон. Через какие-то два дня Ново-Мариинск снова оказался утопающим в снегу. Лике все чаще начало приходить в голову, что старателям следовало бы вернуться в поселение и скоро Илюша принес ей долгожданное известие о появлении золотоискателей.

Лика набросила на себя полушубок и побежала в трактир «Тюлень» сквозь бушующую пургу, надеясь на скорую встречу с любимым. Заведение Петровича в самом деле оказалось переполненным искателями золотого счастья и постоянными посетителями трактира. Гомон стоял как в курятнике, наполненном курами. Но как девушка не всматривалась, она не могла обнаружить Николаса Трентона. Тогда Лика решительно подошла к канадцу и прямо спросила у него:

– Стен, где Николас Трентон. Он же должен быть с вами, верно?

Долговязый канадец, флегматично выпуская из трубки клубы дыма, спокойно ответил ей:

– Нет, Лика, Трентона с нами нет. Он недолго пробыл с нами, – ему показалось, что в устье реки мы добываем слишком мало золота. И тогда этот сумасшедший англичанин в одиночку подался на запад за Анюйское нагорье в поисках еще большего количества золотого песка.

– И вы оставили его одного в тундре! – в волнении воскликнула Лика. – Это же верная смерть. Следует сейчас же ехать за ним, пока не поздно.

– Простите, но самоубийц среди нас нет, – отрицательно покачал головой канадец. – В такую чертову погоду ни один здравомыслящий человек не рискнет выехать за пределы поселения.