Ольга не раз высказывала подруге свое неодобрение.

— Ребенок имеет право знать о своем происхождении. Тычто, господь бог, чтобы брать на себя такую ответственность?

— Усыновленным детям не всегда говорят правду, —возражала Татьяна. — Для их же блага.

— Но ведь твоей целью было отнюдь не усыновлениеребенка.

— Ну и что с того? — Татьяна злилась, и на еещеках появлялись предательские красные пятна.

Что с того? Ольга хмурилась, и между подругами в очереднойраз возникало напряжение.

— Ты просто завидуешь тому, что у меня появился шансизменить свою жизнь.

— Если бы я хотела изменить свою, то, безусловно,позавидовала бы, — возражала Ольга. — Но я не хочу. У меня и такжизнь во всех отношениях хорошая.

— Господи, да с чем ты ее можешь сравнить? —Татьяна закатывала глаза.

Конечно, у нее были основания так говорить. В свои ещедовольно молодые годы она объездила полмира. Она была талантлива,трудоспособна, обучаема. И все же… Все ее успехи обеспечивали мужчины. Мужчиныиз МИДа, мужчины из Внешторга, государственные чиновники… Татьяна была оченьделовой женщиной. Умела налаживать контакты, поддерживать нужные связи.Постулат о том, что красота — страшная сила, она применяла на практике. Ивполне успешно.

Ольга никогда не роптала на свою внешность. Сама быланедурна и пользовалась успехом. Муж гордился ее умением во всем «выдерживатьстиль». Но время от времени, когда она смотрела на гладкую розовую кожуТатьяны, ей приходила в голову та самая сакраментальная мысль, которая начинаеттерзать представительниц прекрасного пола лет с семнадцати: «Почему у нее этоесть, а у меня — нет?» Речь могла идти о чем угодно — о длинных ногах, голубыхглазах, толстых косах. Ольга тоже иногда впадала в подобное настроение. Однакобыстро возвращалась к реальности. У нее росли две девочки. А у Татьяны не былони детей, ни мужа.

У нее вообще не было сильных привязанностей. Не считаяКосточкина, конечно. Для Ольги долгое время оставалось загадкой, как птицатакого высокого полета, как Татьяна, терпит возле себя столь заурядного парня,как Олег. Конечно, в будущем он мог бы добиться чего-нибудь более или менеесерьезного, но ждать этого следовало ох как нескоро.

— Зачем тебе сдался этот Косточкин? — время отвремени спрашивала она у Татьяны. — Ты общаешься с такими мужиками!

— Они все женаты, — коротко отвечала та.

— Почему же тогда Косточкин до сих пор холостяк? Разтак — выходи за него, и дело с концом.

Татьяна только смеялась. Всегда держала про запас какие-тохитрые мысли. Ольга была проще. Говорила, что думала. И поступала, как считалаправильным. Татьяна же крутила-мутила и во всем старалась найти свою выгоду.

По мнению Ольги, Косточкин страдал двуличием. Она отчетливовидела, как он злился на Татьяну за ее снобизм, за пренебрежение к простым, какона выражалась, людям. Его раздражали ее барские замашки и завышенныематериальные требования. С другой стороны, покоренный ее красотой и стилемжизни, он держал при себе все свои претензии, обменивая собственное мнениепросто на возможность быть рядом с Татьяной. Ольге это претило. Или тыполностью принимаешь человека со всеми его недостатками, или уходишь. Разве нетак?

Поэтому Косточкину вечно доставалось от нее. Она постоянноцеплялась к нему, задевала его чувство собственного достоинства, зло над нимподшучивала и даже открыто высмеивала. Из-за Татьяны между ними установилсянейтралитет, на который, впрочем, можно было полагаться лишь до определеннойстепени.

«Интересно, — подумала Ольга. — Поедут ли эти двоек Косточкину, чтобы попытаться вытянуть из него информацию? Наверное, поедут».Она видела Олега не так давно. Он по-прежнему был в хорошей форме и по-прежнемудержался враждебно. Хотя причины враждовать уже и не было.

Ольга знала, что Косточкин не сможет рассказать им многого.Татьяна, задумавшая сделать в своей жизни ход конем, первым делом позаботиласьо том, чтобы нейтрализовать своего воздыхателя. Его преданность могла испортитьей всю игру. А на кон, между прочим, было поставлено ее счастливое и, прямоскажем, незаурядное будущее.

Фред гнал машину по шоссе, прикидывая, где бы емупередохнуть. Он ужасно устал от поездок, но результат последней эскапады, былфантастическим. В добытых письмах обнаружилось кое-что стоящее. Тайна. Стараятайна, которая могла больно ударить по сегодняшнему благополучию многих людей.

Въехав в Вустер-сити, Фред первым делом отправился домой.Ему было нужно сделать один важный звонок. И отнюдь не своей нанимательнице.

— Это вы? — спросил он, когда на том конце проводараздалось вкрадчивое «Алло?». — Я вернулся. Привез письма. Да, просмотрел.

Он коротко сообщил самое главное.

Выслушав, его собеседник взволнованно сказал:

— С этого момента, мой друг, ты не должен спускать сЭлис Хэммерсмит глаз.

* * *

"Дорогая Лора! Как жаль, что мы не сможем повидаться наРождество! Я вся переполнена эмоциями, которыми хотела бы поделиться с тобой.Ведь у меня нет больше никого, кто смог бы все понять как надо.

Если бы не Дэйл, то я была бы по-настоящему счастлива. Когдая смотрю на него, в сердце у меня поселяется холод — мне кажется, я грешу ужетолько тем, что обманываю такого замечательного человека. Он ведет себя потрясающе— кажется, я могла бы влюбиться в него снова. Он милый, внимательный,заботливый, и мне стыдно от этого еще больше.

Однако я ничего не могу поделать с собой. Я словно с умасошла, Лора. Я даже дышу через силу, когда знаю, что целый день не смогу увидетьсяс Виктором.

Ты знаешь, я стала увлекаться живописью! Виктор показываетмне, как нужно смешивать краски, и я иногда по несколько часов провожу в паркеи стараюсь изо всех сил, чтобы он похвалил меня. Виктор посмеивается над моейстарательностью, но мне все равно. Я готова делать что угодно, лишь бы он былрядом.

Разве ты могла подумать, Лора, что я полюблю кого-нибудь стакой страстью? Помнишь, в школе парни называли меня льдышкой. Да ты и самавсегда говорила, что я не смогу потерять голову из-за мужчины. Видишь, как тыошиблась, дорогая моя? Жаль, конечно, что это случилось так поздно и я ужезамужем, но теперь мне все нипочем. Я уверена: это судьба и от нее нельзяотмахнуться".

* * *

Погода в Сочи стояла волшебная. Энди, не желавшийвозвращаться в отель и дышать там кондиционированным воздухом, решил посидеть воткрытом кафе. Он выбрал столик возле балюстрады, заказал пиво и, потягиваяего, принялся разглядывать окрестности.

Женщина, сидевшая к Энди спиной, показалась ему знакомой. Онразвернул легкое кресло и уставился на ее, пытаясь развеять наваждение. Прошлонесколько минут, и она, будто почувствовав сверлящий взгляд на своих лопатках,повела плечами и полуобернулась, поправив выбившийся из-под шляпы локон.Несмотря на позднее время, на ней были темные очки.