Впрочем, теперь их еще меньше, такси не пользуется спросомиз-за дороговизны.

Гостиница «Виктория». Здесь тоже пусто. Заходи и селись. Безвсякой брони или предварительной заявки от всяких могучих организаций… Ко мнетак никто и не подходит. Может, и не подойдут… Снова ловлю себя на мысли, чтопродолжаю, как обычно за рубежом, сравнивать «их» и «наши» порядки. Теперь этонеактуально, но почему-то охватывает ностальгия по старым временам. В них быловсе — и хорошее, и плохое. Крушение назревало давно. Но разве мы предполагали,что все рухнет так скоро и так страшно?..

Я принимаю решение подойти прямо к центральному входу. Еслименя решили убрать, то уберут прямо здесь, у вокзала, и никто не сможет менязащитить. Ни тут, ни в другом месте. Что-то, во всяком случае, прояснится. Я недумал, что убийства начнутся в самолете. По моим расчетам, это могло бытьтолько в Голландии. Но я ошибся. В чем еще я ошибся?

Я вхожу в здание вокзала. Сворачиваю налево, к туристическомуофису. Он уже давно закрыт. Я смотрю на билетные кассы и поворачиваюсь, чтобывыйти из здания. И тут за своей спиной слышу голос:

— Хорошо, что вы пришли, господин Вейдеманис. Мы должныобсудить с вами некую общую проблему.

Он сидел на скамейке, наблюдая за зданием. Первый этажшестнадцатиэтажного дома занимало частное агентство «Чагчаран». Вывескаоповещала, что в доме расположено акционерное общество «Чаран». Подъезжалимашины, сновали люди, по виду — деловые, мужчины в основном до сорока, иногда —женщины. Дронго подумал, что Артемьев допускает ошибку, обычную для бывшихсотрудников милиции. Он вызывает всех своих людей в агентство, вместо тогочтобы видеться с ними на конспиративной квартире. Но Артемьев взял за правиловстречаться нелегально только с агентами, а своих служащих вызывал,соответственно, в управление.

Дронго следил за агентством уже целый день, меняя местообзора.

Артемьев приехал на работу утром. Днем отъехал куда-то посвоим делам. Через час вернулся. Затем в четыре часа дня снова уехал, но уже наполтора часа, и вернулся к половине шестого. В семь часов свет почти во всехкабинетах погасили, и многие сотрудники заспешили домой. Перед зданием стоялитолько два автомобиля:

«БМВ» темно-синего цвета, принадлежавший самому Артемьеву, иджип, на котором ездил кто-то из его служащих. Примерно к восьми часам вечераАртемьев вышел из своего офиса. Высокий худощавый человек лет пятидесяти. Унего были редкие седые волосы и узкие, азиатские глаза.

С ним вместе вышли водитель и телохранитель. Водительпоспешил к автомобилю. Телохранитель открыл дверцу. Артемьев сел в свой «БМВ»,телохранитель занял место на переднем сиденье, и автомобиль тронулся. Буквальночерез несколько минут вышли из здания еще два молодых человека, подошли кджипу, достали из него несколько целлофановых пакетов. Очевидно, это былидежурные, которые оставались в здании на всю ночь, и в пакетах находилась еда ибутылки с водой. Все окна в здании, выходившие на улицу, были темными. Только водной комнате, рядом с входной дверью, горел свет. Очевидно, там находилисьдежурные.

Теперь у него уже был примерный план действий. Он встал,чувствуя, как затекли ноги. Пройдя на соседнюю улицу, он остановил такси иназвал адрес своей съемной квартиры. У его дома по-прежнему дежурили сотрудникиагентства Артемьева. Приехав в свое временное жилище, Дронго шел вверх погрязной, заплеванной лестнице. Не дойдя нескольких пролетов, услышал звоноктелефона в своей квартире. Он никогда не носил с собой на задание мобильныйтелефон, зная, что нельзя рисковать подобными вещами. Телефон мог зазвонить всамое неподходящее время. Или же выпасть в самый неудобный момент, ставпрекрасным ориентиром для тех, кто его ищет. И вообще Дронго считал, что вопасных ситуациях телефон может только помешать.

Кто мог звонить ему по городскому телефону?

Кроме Романенко, номера не знал никто. Дронго быстро открылдверь, вошел в комнату и снял трубку.

— Здравствуйте, — с явным облегчением сказал Романенко, — яуже думал, что с вами что-то случилось.

— Нет. Я оставил свой мобильный телефон дома.

— Слава богу. Я звоню уже несколько часов. Когда мнеприслать своих людей?

— Вы им дали адрес?

— Конечно. Как вы и просили. Я собираюсь отправлять их поодному. Они ждут моего звонка. Кого первым?

— Давайте начнем с дамы. Все-таки достаточно поздно, а ейпотом одной возвращаться домой.

— Это не такая дама, которая боится вечерних прогулок, —засмеялся Романенко. — Сейчас я ее к вам пошлю. Следующий сотрудник подойдет кдесяти часам вечера. Вас устраивает такой график?

— Конечно. Они незнакомы друг с другом?

— Почти нет. Возможно, встречались, но вряд ли. Она измилиции, из группы сотрудников МВД, которые прикомандированы к нам, а он изтехнического отдела. Золотой специалист. Может сделать все, что вы скажете.Подключиться к любому телефону. Хотя я официально вас предупреждаю, что этонезаконно, — полушутливо напомнил Романенко. — Нет, я не думаю, что они контактировали.Хотя наверняка слышали друг о друге. С нашей группой работает около сорокачеловек.

— Прекрасно. Тогда я жду вашу даму. Он положил трубку ивзглянул на часы. Девятый час вечера. Дронго с отвращением оглядел своевременное жилище.

Привыкший к порядку, он с неудовольствием замечал плохоприклеенные обои, тусклый свет грязной люстры, старую, местами потертую ипоцарапанную мебель.

Его устраивало местоположение квартиры, район, но жить здесьдолго он бы не смог. Главное, с чем он не мог примириться даже временно, — этопостельное белье. Он сам купил себе комплект в итальянском магазине ипользовался только им. Посуда на кухне тоже была его, а не хозяйская.

Через двадцать минут в квартиру позвонили. В «глазок» дверион увидел женщину лет тридцати пяти, с коротко остриженными светлыми волосами,несколько длинноватым носом, маленькими темными глазами, щелкой узкогубого,неженского рта. Почему-то он ждал красавицу и в душе посмеялся над своимнелепым эстетизмом. Ведь ему нужен профессионал, а не фотомодель. За дверьюстояла сотрудник милиции, и это чувствовалось в каждом ее движении, в манередержаться. И все же, решил он, можно было прислать сотрудника с более женскимичертами лица. Но, когда он открыл дверь, у него было непроницаемое лицо.

— Добрый вечер, — голос у женщины оказался под статьвнешности — резкий, бьющий по нервам.

— Здравствуйте. — Он посторонился, чтобы пропустить даму вквартиру.

— Я пришла от вашего знакомого, — сказала она, и Дронгоподсознательно отметил, что она не назвала фамилии. Это было явным плюсом в ееактив. Стоя на пороге, она ждала, что он ответит.