Со стороны становится легко увидеть плюсы отложенного вознаграждения. Проблема состоит в том, что большинство людей не могут реализовать этот подход на практике, когда наступает момент принятия решений в реальном мире. В этом заключается главная причина, по которой я начал организовывать Спартанские гонки, я хотел вырвать людей из их зоны комфорта, даже ценой погружения их в хаос. Зов гонки пробуждает в нас что-то такое, что дремлет глубоко внутри.

Каждое решение, которое мы принимаем, зиждется на идее отложенного вознаграждения и других спартанских принципах. Возьмём в качестве примера эту спартанскую шпаргалку на случай принятия решений. Когда выбор таков:

1. Как обращаться с детьми – мягко или сурово? Ответ: почти всегда сурово.

2. Тренироваться или нет, если самочувствие не очень? Почти всегда «да», тренироваться.

3. Есть десерт или нет? Всегда «нет».

4. Пробегать немного дальше, когда уже устал или нет? Почти всегда «да».

5. Выходить из зоны собственного комфорта, когда этого не хочется? Всегда «да».

Я многое узнал о времени от знакомого моего отца по имени Большой Фил. Мой отец был бизнесменом, а вести бизнес в Куинсе, не имея связей с определёнными людьми, тогда было очень трудно. Большой Фил был одним из этих людей. Он много времени провёл в тюрьме. Он брал меня с собой в магазин, чтобы купить продуктов, а поскольку рынок находился всего в паре кварталов, он всегда говорил: «Давай пробежимся!» Я думал: «Эй, а почему нет?» Как-то раз в раздевалке Большой Фил начал делать упражнения из тай чи. В те времена такие увлечения не были обычным делом для парня из Куинса, но никто ему ничего не сказал, потому что он легко мог бы убить человека. Большой Фил научил меня многим вещам, но главные из них это: (1) Будь чрезвычайно развит физически и (2) Используй каждую минуту своего времени. Моя жена считает меня психом, но я всегда делаю растяжку или выполняю упражнения в общественных местах, когда мне нужно убить время. Ей, к примеру, становится стыдно, если я делаю бёрпи где-нибудь в аэропорту. Но забота о своём здоровье – не повод стыдиться.

Мы все до какой-то степени рабы привычек. Мы все любим некоторую предсказуемость. Мы знаем, когда смотреть наши любимые телешоу, когда приезжать в аэропорт и когда чистить зубы. Мы идём на работу в понедельник и спим подольше в субботу. Некоторые из нас ходят в церковь, другие смотрят футбол. Жизнь течёт в предсказуемом ритме, и мы начинаем погружаться в свою зону комфорта, которая ощущается как реальность каждого дня. Мы полагаем, что всё продолжит развиваться так, как мы предполагаем, что мы съедим ещё один обед, проживём ещё один день, получим ещё одну зарплату и с нами не произойдёт ничего экстраординарного, что остановит наш размеренный прогресс. Так продолжается до тех пор, пока что-то его не останавливает.

Мы часто привыкаем к такому рутинному ходу вещей, толком не думая о нём, не говоря уже о более глубоком анализе его происхождения. Потом в какой-нибудь из дней мы просыпаемся в странном месте, моргаем и спрашиваем себя: «Как я, черт побери, здесь оказался? Я что, всё время был здесь?» Такое происходит с лучшими из нас. Нам становится так комфортно, что дни перетекают в недели, недели превращаются в месяцы, и вот мы – даже не успев этого понять – уже прошли полжизни, двигаясь, словно сомнамбулы. Многие из нас спят и сейчас, и если мы в скором времени не проснёмся, мы можем оказаться там, куда не хотели попасть, или, что ещё хуже – нигде.

«Нормальная американская жизнь» – это то, что мы знаем и любим. Мы знаем, что должны пить газированные напитки и есть пиццу – это приказывают нам делать люди из телевизора и журналов. (Им ведь виднее, в конце концов.) Мы покупаем батончики гранолы с прилавка со сладостями. (Попробуйте ещё раз.) Мы покупаем десять различных средств для наших волос, потому что они полезны для кожи головы, мы смотрим реалити-шоу, сидя у себя дома, потому что жизнь она именно такая, как там показывают, и не важно, что в этих шоу часто больше сценарных элементов, чем в большинстве телевизионных драм. Мы покупаем новые телефоны и компьютеры, потому что, ну, нам как бы надо идти в ногу со временем. Мы сидим, мы смотрим, а потом у нас находят рак или какую-то болезнь сердца, и мы умираем, превращаясь в безликую статистику. Цикл продолжается дальше, с участием наших детей, потом их детей и детей их детей. Мы полагаем, что так устроен порядок вещей.

Все говорят, что у них нет времени. Что ж, вам придётся его найти. Нужно просуммировать все часы вашего дня по мере его течения и посмотреть, найдётся ли в нём тридцать минут на бёрпи, прогулку или вообще что-нибудь, связанное с физической активностью. Я бы испытал шок, если бы вы не смогли найти тридцать минут за целый день.

Плывя по жизни в состоянии сомнамбулы, человек, даже сам того не сознавая, может отвергнуть блестящую возможность. Она может показаться странной и нетрадиционной, а значит, не подходящей к «тому, как устроен порядок вещей». Но может ли жизнь быть такой, какой она не должна быть? Может быть так, что жизнь сама по себе постепенно оказывается перекрыта и перевешена чем-то другим настолько, что она полностью скрывается подо всем этим грузом? Может быть так, что всё это время нам мешало жить то, что, как мы думали, и является жизнью? Чем же может быть жизнь, если не этим? Так часто правда пугает нас, выбивает из колеи, даже ужасает, потому что она очень жестоко обходится с нашими аккуратными и взвешенными представлениями – нашими «нормальными» жизнями. Она просит слишком многого, говорим мы. Нам пришлось бы изменить всё, поэтому мы содрогаемся и отступаем вместо того, чтобы закалить свой разум и двигаться вперёд. А всё потому, что она радикально отличается от наших представлений, а значит, попросту не может быть правдой.

Как выясняется, столь многие вещи, которые мы приучили себя воспринимать как факт, могут на самом деле быть лишь гипотетическими, а то и абсолютно ложными. Потребности, которые, по утверждениям «экспертов», у нас есть, могут быть отнюдь не реальными потребностями, а чем-то куда менее значимым, а нормальная, приятная жизнь, которую, как мы думали, мы должны прожить, может на самом деле означать нашу медленную смерть. Наши так называемые потребности в вещах, в бо́льшем их количестве, в бо́льшем пространстве на самом деле могут быть лишь идейными конструкциями, уловками и отвлекающими факторами, уводящими нас от настоящей, глубинной жизни, в которой – нет, нам не нужно всё это покупать. Имущество, вещи образуют собой стопку, высота которой во много раз превышает высоту нашей цели, хотя должно быть наоборот. Каждая новомодная книга о диете восхваляет разные витамины и порицает разные нутриенты. «Что происходит? – спрашиваем себя мы. – Жизнь не может быть настолько сложной».

Когда мы честны с собой, мы признаёмся себе в том, что что-то здесь не так, но даже при этом стараемся не думать об этом лишний раз и просто отставляем проблему в сторону. В конце концов, насколько важным всё это может быть? В новостях об этом не говорят. Наш способ обретения привычек вынуждает нас по прошествии какого-то времени верить, что перемены в общем-то невозможны. Смирившись с этой мыслью, мы продолжаем блуждать на своём пути так же, как раньше, никогда не меняясь, никогда не меняясь, никогда не меняясь. Никакого движения, только стагнация.