– Ты о ком?

– Да о папеньке моем придурочном, –засмеялась Ольга, – не удивляйся, если он тебя Марфой звать будет, вообщесдурел!

– Лев Яковлевич большой ученый, такиелюди имеют право на заморочки!

Оля расхохоталась:

– Готово! Еще одна дура! Да папашкаиндюк!

– У него же куча мантий!

– Что-то ни одной не видела.

– Еще толпы учеников.

– Лампа, приглядись потом и поймешь, ониз дома вообще не выходит и его никто не посещает.

– Он книги пишет.

– Да? Интересно. И где они?

– Ну, не знаю.

– Ага, раньше он и впрямь писал, а запоследнее время лишь крохотную методичку выпустил, страниц на десять, изданиетиражом в триста экземпляров. Так мама с ней как дурень с писаной торбойносилась! Всем под нос совала: «Лев Яковлевич учебник составил». Уржатьсяможно!

– Ты несправедлива, – не выдержалая, – Лев Яковлевич получает большие деньги, а сейчас не советское время,просто так, за былые заслуги никто никому платить не станет.

– Деньги? – вытаращила глазаОля. – Большие?

– Ну да, – кивнула я, –содержать загородный особняк дорого стоит. Знаешь, мы долго колебались, сможемли выдержать такие расходы, а у нас, кстати, работают все, кроме детей, ихорошо получают. В вашей же семье, похоже, лямку тянет один отец. Конечно, напервый взгляд Лев Яковлевич выглядит немного капризным, но курице, котораянесет золотые яйца, позволительно…

– Ну я офигиваю! – подскочилаОля. – Это тебе мама в уши надудела? Да все не так. Мы пашем, словнолошади: я, Ася. Только Света и папашка ни черта не делают. Одна «болеет»,другой ваньку валяет.

Я заморгала:

– Ася работает?

– Да она нарасхват, по книге в месяцпереводит, иногда по две. Ей отлично платят.

– Но когда же она успевает?

– Встает в пять, – пояснилаОля, – вон вчера папашку полночи устраивала, хохлов наняла мебель таскать,а в пять работать села…

– Оленька, – раздался из коридораголос Аси, – там бабы притащили вещи, которые уцелели, пойди глянь, можночто-то еще использовать или выбросить все разом?

Ольга быстро схватила меня за руку:

– Разболталась я, ты быстренько нашразговор из головы выкинь.

– Не волнуйся, я как Рейчел, никогда невыдаю чужих тайн, – шепотом ответила я.

– Это правильно, – кивнула Оля,направляясь к двери. – Те, кто слишком много чешет языком, как правило,быстро умирают. Продолжительность жизни напрямую зависит от умения держатьединственный орган, в котором отсутствует кость, за зубами.

Я посмотрела вслед дочери Аси: она что, мнеугрожает? Или просто по привычке ляпнула грубость? Ладно, в конце концов, нампостоянно не жить вместе с этой малопривлекательной особой. Надо потерпеть еевсего несколько месяцев, пока Курочкорябские сделают ремонт, похоже, их особнякпострадал не радикально. Мне же нужно заниматься поисками убийцы Васи, и перваякандидатура на эту роль уже наметилась: Неля Смешкина.

Узнать адрес городской квартиры у Асиоказалось очень легко. Испытывая некое неудобство от того, что приходитсядурить голову хорошему человеку, я в два счета выяснила, что апартаментырасположены в самом центре, недалеко от метро «Павелецкая». Быстро воскликнув:«О господи, мне же на эфир пора!» – я поспешила к своей машине.

Кстати, я вовсе даже не соврала, мне и впрямьпредстояло ехать на работу, но позднее, моя передача на «Бум» стартует в 21.00.

Выйдя на проспект около большого здания изсветлого кирпича, я сразу поняла, отчего Курочкорябские предпочитают постоянножить в поселке. Даже сейчас, в самом начале апреля, когда еще прохладно, акое-где лежат остатки сугробов, здесь, в центре, нечем дышать. Да и шумно сверхмеры. Чуть левее клокочет Павелецкий вокзал, совсем рядом высится гигантскоездание, напичканное учреждениями, машину припарковать негде. Впрочем, наверное,жильцы въезжают во двор, но арка блокирована шлагбаумом, а на все мои просьбысекьюрити ледяным тоном отвечал:

– Впускаем лишь по списку.

– Я иду в сорок вторую квартиру.

– Прописаны постоянно?

– Да, – лихо соврала я.

Охранник исчез в будке, потом снова вышел.

– А не врите-ка, – по-детски заявилон, – там Смешкины живут, у них никто на таком металлоломе не ездит.

Пришлось признать свое поражение и сделатьсовсем уж неприличную вещь: припарковать машину прямо на тротуаре. Мне самойочень не нравится, когда автомобили преграждают путь пешеходам, ноальтернативы-то нет.

Подъезд был закрыт, я потыкала пальцем вкнопки домофона.

– Кто там? – спросил звонкий девичийголосок.

– Страховая компания «Бах», –ответила я и разозлилась на себя. Ни одно заведение в мире, занимающеесязащитой клиентов от жизненных неурядиц, не назовется подобным именем.

Но замок щелкнул, я вошла в темный, оченьчистый подъезд, миновала пустое кресло, в котором, очевидно, должен сидетьконсьерж, и поднялась на лифте вверх.

Из приоткрытой двери выглядывала девушка свиду чуть старше Лизы.

– Это вы агент? – спросила она. Якивнула:

– Да.

Девушка вздохнула:

– Мама уехала, вернется через десятьдней, а я не знаю, где лежат полисы. У нас срок на машины подошел?

– Вы Ксюша? – спросила я,проигнорировав ее вопрос.

Девушка захихикала: – Нет, Ксюха совсеммелкая. Меня Лорой зовут.

– А фамилия ваша Смешкина?

– Конечно.

– Дома есть кто-нибудь из взрослых?

Лора надулась:

– Между прочим, я давно получила паспорт!Кого вам еще надо! Если б я знала, куда мама бумаги затырила, сама бы страховкусейчас оплатила, деньги у меня есть. Впрочем, входите, поищу у нее в письменномстоле.

Лора посторонилась:

– Ну, не стойте, зря, что ли, ехали!Небось предупредили маму заранее, а та в командировку умотала! Вечно она охозяйственных делах забывает!

– А папа ваш где? – осторожноспросила я.

Лора сняла с полки тапочки и бросила их напол: