Он рассказывал ей о двух ловкачах из Нью-Йорка, которыенесколько лет назад решили купить местную базу лесоразработок и отмыть на нейсвои налоговые грехи.

– Черт подери, я там вкалывал не для того, чтобы двапрохвоста из Нью-Йорка пришли и все промотали. Так не годится.

– Тебе нравится твоя работа, Джон?

Он ее интересовал. Он был, несомненно, умен, начитан,ориентировался в том, что происходит в мире, хотя всю жизнь прожил в маленькомгородишке в Новой Англии и работал не покладая рук.

– Да, нравится. Она мне подходит. Я никогда не был бысчастлив в конторе. У меня была такая возможность. Отец Салли был здесьдиректором банка и очень хотел, чтобы я у него работал, но это было не по мне.А так я весь день на воздухе, в мужском коллективе, работаю физически. – Онулыбнулся Дафне: – Я в душе работяга, миссис Филдс.

Но было очевидно, что это слишком скромная оценка. Однакофизический труд, бесспорно, наделил его силой, чувством реальности, научиллучше разбираться в людях и их характерах. Джон обладал мудростью, и к концувечера Дафна поняла, что именно это ей в нем нравится. За десертом он долго неотрывал от нее взгляда, а потом взял ее руку в свою:

– Мы оба испытали много утрат, и ты, и я, и все же мыздесь, сильные и живые, мы это пережили.

– Мне иногда казалось, что я не переживу.

Как хорошо, что можно было с кем-то этим поделиться.

– Пережила и переживешь в будущем. Но ты сама еще вэтом сомневаешься, да?

– Иногда меня одолевают сомнения. Мне кажется, что ещеодного дня я не выдержу.

– Выдержишь. – Он это произнес с полной уверенностью. –Но, может, тебе пора прекратить сражаться в одиночку?

Он моментально понял, что в ее жизни долгое время никого небыло, заметил тихую тоску, присущую женщине, которая почти забыла ласковоеприкосновение любви.

– Дафна, а в твоей жизни был кто-нибудь с тех пор, какумер твой муж, или, может, мне не следует об этом спрашивать?

Она смущенно улыбнулась, огромные василькового цвета глазавдруг стали еще больше.

– Почему, спрашивай. Нет, не было. На самом деле. – Оназарделась, и Джон почувствовал почти непреодолимое желание поцеловать ее. – Этомое первое свидание... долгие годы...

Дафна не договорила. Но он и так понял.

– Такая женщина зря пропадает.

Однако на этот раз он явно переборщил, а Дафна отвела взгляд.

– Так было лучше. Я могла всю себя посвятить Эндрю.

– А теперь?

– Теперь не знаю... – ответила она озабоченно. – Я незнаю, что делать без него.

– По-моему, – он сощурил глаза, присматриваясь к ней, –по-моему, тебе предстоит совершить нечто очень значительное.

Дафна рассмеялась и покачала головой:

– Что, например? Стать сенатором?

– Возможно, если это то, чего ты хочешь. Но хочешь тыне этого. Внутри тебя, Дафна, есть что-то, что так и просится наружу. И,возможно, в скором времени ты дашь этому выход.

Дафну поразили его слова. Она часто думала о том же, пока жеизливала свои чувства только в дневниках. Она хотела рассказать о них Джону, новдруг застеснялась.

– Может, прогуляемся?

После ужина они вышли на улицу. Миссис Обермайер смотрела имвслед с явным удовольствием.

– В этом городе тебя любят, малышка, – с улыбкойзаметил Джон. – Ты нравишься миссис Обермайер.

– Я ее тоже люблю.

Какое-то время они молча шли рядом по пустынным улицам, апотом Дафна взяла его под руку.

– Когда ты познакомишь меня с Эндрю?

Казалось, Джон считал это естественным, вопрос был лишь всроке, Дафна подумала, что за два дня этот человек словно бы стал частью еежизни, она не знала, куда они идут, но чувствовала, что это ей нравится. Онавдруг ощутила себя свободной от пут, которые сковывали ее на протяжении лет.Она понимала, что в какой-то степени плывет по течению, но ей это доставлялоудовольствие.

Дафна подняла глаза на Джона и посмотрела на егомужественный профиль. Она точно не знала, какую роль он сыграет в ее жизни, нобыла совершенно уверена, что он будет ее другом.

– Как насчет завтра? Я собиралась навестить его послеобеда. Хочешь поехать?

– С удовольствием.

Они медленно вернулись к его грузовику, и Джон отвез еедомой. Он проводил ее до двери. Дафна не пригласила его, а он, судя по всему,на это и не рассчитывал. Она помахала ему на прощание, Джон сел в кабину иуехал, занятый мыслями о Дафне.

Когда Дафна и Джон приехали в школу, Эндрю ждал снаружи сдвумя педагогами и другими детьми, и Дафна сразу заметила подозрение во взглядесына. Он не знал, что это за мужчина, а может, его испугал рост Джона. Но Дафнепоказалось, что ему не нравится, что кто-то был с его матерью. У неговыработался по отношению к ней собственнический инстинкт, которому она же идала расцвести.

Дафна быстро заключила сына в объятия, поцеловала в щеку ишею, прильнув лицом к его лицу, чувствуя родное тепло ребенка, который былчастью ее самой, а потом отстранила его и объяснила жестами, что это ее друг,вроде тех, что есть у него в школе. И что его зовут Джон. А Джон встал наколени на землю рядом с ним. Он не понимал жестов, которым уже научилась Дафна,но казалось, что он общается с малышом при помощи глаз и своих огромных, добрыхрук, и через несколько минут Эндрю с опаской приблизился к нему, словно робкийщенок. Не говоря ни слова, Джон протянул ему руку и взял маленькую ладошку всвою. Потом он стал разговаривать с ним своим низким, мягким голосом, а Эндрюне отрываясь смотрел на него. Глаза мальчика были прикованы к глазам Джона, ираз или два он кивнул, словно понимал его. Как с восхищением заметила Дафна,между ними, казалось, было полное взаимопонимание. А потом, не говоря Дафне нислова, Эндрю увел Джона, чтобы сесть с ним поддеревом и «поговорить». Ребенокговорил жестами, а мужчина словами, и казалось, что они понимают друг друга,словно всегда были друзьями. Дафна стояла и наблюдала за ними издали, чувствуя,что ее захлестывают эмоции; это была и печаль от потери еще одной частички Эндрю;это была и радость от того, что Джон так отнесся к ее любимому ребенку. Агде-то глубоко было еще и чувство обиды, что дверь в молчаливый мир Эндрю таклегко открылась для Джона, в то время как она так долго добивалась, чтобыоткрыть ее. Но выше всего этого была нежность и к Джону, и к Эндрю, когда онинаконец к ней вернулись, улыбаясь и держась за руки. Потом они стали играть, искоро уже все трое смеялись. Часы до ужина пролетели как минуты. Дафна показалаДжону школу, внезапно гордая, что сделала хорошее дело для Эндрю. А когда ониспускались по лестнице из спальни Эндрю, Джон посмотрел на нее с теплотой,согревшей ее как средиземноморское лето.