Она печально покачала головой, глядя на него.

– Не думаю. Нельзя начать жизнь снова, нельзявоссоздать то, что было. Это бывает только раз в жизни.

– Отдельные события, конечно. Но другие приходят им насмену, они так же важны. Они просто иные.

– И это ты говоришь. Ты ведь такой же, как я.

– Не совсем. Ты удачливее.

– Я?! Почему?

– У тебя есть Эндрю. – Они оба улыбнулись. – Когда яобщаюсь с детьми, то сожалею, что у меня нет ребенка.

– Еще не поздно.

Но он только засмеялся в ответ.

– Я уже старик, Дафна. Мне пятьдесят два. Черт подери,я мог бы быть твоим отцом!

Дафна улыбнулась. Она не находила его таким, да и он несобирался хвалиться возрастом. Они были друзьями по многим причинам. И у нееникогда до этого не было такого друга, как он. Может быть, потому, что онаникогда не была той женщиной, какой теперь стала? Минувшие годы сделали еесильной, сильнее, чем она когда-либо могла предположить. Она была равнымпартнером для любого мужчины. Даже такого мужчины, как Джон.

Они сели на диван, глядя на огонь. Дафне было с нимнеобыкновенно хорошо и покойно. Спешить было некуда, можно было радоватьсякаждой драгоценной минуте. И крупные черты его лица в свете огня выгляделипрекрасными.

– Джон... – Она не знала, как высказать, что оначувствует. Может, позже она расскажет об этом в своем дневнике.

– Что, малышка?

Но она не могла подобрать подходящих слов. Наконец тихимхрипловатым голосом призналась:

– Я рада, что повстречала тебя.

Он медленно кивнул, испытывая те же чувства, что и она,ощущая умиротворение и понимая, что происходило между ними. Он положил руку ейна плечо, и она почувствовала ту же спокойную силу, которая исходила от неговесь вечер. Ей нравилась тяжесть его руки, ощущение ее прикосновения, нравилсязапах Джона. Это была крепкая смесь лосьона, шерсти, свежего воздуха и табака.Он и выглядел соответственно: как сильный, привлекательный мужчина, который всюсвою жизнь провел среди лесов и гор. Когда он взглянул на нее, то увидел, какслеза ползет по ее щеке. Он встревожено привлек ее ближе.

– Тебе грустно, любимая?

Его голос был очень глубоким и ласковым, но она покачалаголовой:

– Нет... я очень счастлива... тут, сейчас... – Онаподняла на него глаза. – Ты можешь подумать, что я сумасшедшая, но я опятьживу. Я себя чувствую так, как будто долго была при смерти. Я думала... – Она струдом подбирала слова. – Я думала, что тоже должна умереть, потому что их нестало. Я осталась жить только ради Эндрю. Я жила только ради него.

А теперь она опять жила и для себя тоже. Наконец. Казалось,он молчал бесконечно долго, вглядываясь в ее лицо.

– Теперь у тебя есть право на собственную жизнь, Дафна.Ты заплатила долги.

Потом он нежно поцеловал ее в губы, и это получилось так,словно ее пронзила стрела. Прикосновение его губ она ощутила всем телом, у нееперехватило дыхание, а поцелуй все продолжался и его объятия тоже. Наконец онвзял в ладони ее лицо и сказал, спокойно глядя на нее:

– Где ты была всю мою жизнь, Дафна Филдс? – Он опятьпоцеловал ее, и на этот раз она обняла его за шею и привлекла к себе. Оначувствовала, что хотела бы прильнуть к нему на всю жизнь и не отпускать, а онобнимал ее так, словно тоже желал этого.

Его ладони стали медленно гладить ее плечи, а потомосторожно скользнули на грудь и наконец под свитер. Она издала тихий легкийстон, и он обнял ее крепче, чувствуя, что в ней разгорается страсть. Потом оностановился, отодвинулся от нее и заглянул ей в глаза.

– Я не хочу делать ничего, чего бы ты не хотела,малышка. Я старик, я не хочу тебя использовать.

Но она покачала головой и поцеловала его, а он вытащилшпильки из ее волос, и они каскадом рассыпались по ее плечам. Он провелпальцами по ее волосам и опять стал гладить ее лицо и грудь, потом егогромадные ладони осторожно скользнули к ее ногам, и она не стала сдерживатьсладостную муку, охватившую ее от его прикосновений.

– Дафна... Дафна... – шептал он ее имя, когда онилежали на диване у камина.

Все его тело трепетало от желания, и тогда она поднялась,взяла его за руку и повела в свою спальню.

– Ты не ошибаешься?

Он понимал, что они мало знакомы, что она его почти незнает. Все между ними произошло так стремительно, и он не хотел, чтобы онасовершала что-нибудь, о чем могла бы пожалеть на следующее утро. Он хотел,чтобы это была близость надолго, а не просто на одну ночь или на мгновение.

– Нет, нет.

Ее голос перешел на слабый шепот, он медленно раздевал ее,пока она наконец не предстала перед ним: миниатюрная, идеально сложенная; кожаее матово белела при свете луны, а светлые волосы казались почти серебряными.Он взял ее на руки и положил на кровать, аккуратно разделся сам, положил одеждуна пол и лег рядом с ней. Прикосновение ее атласной кожи было такимпленительным, что его влечение к ней достигло своей вершины. Он был уже не всостоянии сдерживать себя, но именно она взяла ладонями его лицо, прильнула кнему и ощутила, как медленно, со сладостной полнотой возвращается к ней забытоечувство, она ощутила, как он проникал в нее, и она взлетела на высоты, которыхне знала даже с Джеффри: Джон был искусным, необыкновенным любовником. Потом,усталые, они лежали рядом, и она шептала ему на ухо, что любит его.

– Я тоже люблю тебя, малышка. О Боже, как я люблютебя...

И когда он это произнес, она посмотрела на него с соннойулыбкой, крепче прижалась к нему, ее глаза закрылись, и она уснула в егообъятиях – снова женщиной, такой женщиной, какой еще не бывала никогда... егоженщиной и женщиной для самой себя. Джон был прав. Годы сделали ее сильной,сильнее, чем она могла предположить.

– Что это? – Джон стоял голый на кухне в шесть утраследующего дня, держа в руках два дневника Дафны в кожаных переплетах.

Дафна встала, чтобы приготовить ему завтрак перед уходом наработу, но они припозднились из-за нового прилива страсти.

Она посмотрела через свое обнаженное плечо с улыбкой, всееще удивляясь, как же хорошо она себя чувствовала рядом с ним.

– Что? А, это мои дневники.

– Можно мне их когда-нибудь почитать?

Дафна поставила на стол яичницу с беконом.

– Конечно. – Она была слегка смущена. – Они тебе могутпоказаться немного глуповатыми. Я излила в них свою душу.

– В этом нет ничего глупого. – Он улыбнулся, глядя наее голый зад. – Знаешь, у тебя просто грандиозная попка!