Добежав до тропинки, я ненадолго остановился, оглядел там всё. Вроде, свежих следов не было. И я побежал дальше.

Мне, конечно, одной пробежки было мало. Хотелось бы полноценную тренировку с дедом Радимом или на мечах с Мо Сянем. Но эта чёртова княжна! Вот умеют женщины путать все планы! Ещё не приехала, а уже всё испортила!

Но ворчи, не ворчи, а придётся налаживать связи. Егор Казимирович сказал, что княгиня Разумовская входит в попечительский совет академии, экзамены в которой мне обязательно нужно сдать, чтобы стать полноценным хозяином собственного имения. И какой идиот придумал такие порядки?!

Я никогда не умел налаживать связи. Ни в той жизни, ни в этой. Что ж, придётся научиться.

Закончив пробежку, я быстренько умылся, переоделся и отправился на завтрак.

Так как нам предстояла поездка в город, Прасковья приготовила сытный завтрак с запеканками, кашами и блинами, фаршированными ягодой со взбитыми сливками. Где она по осени взяла свежую землянику, понятия не имею. Но было чертовски вкусно! И это немного примирило меня с необходимостью ехать в город.

После завтрака Мо Сянь ещё раз попробовал настоять на том, чтобы ехать с нами, но я был категоричен — здоровье важнее! Видимо он вчера отдал волкам больше своей ци, чем надо бы. Что ж, пришла пора мне позаботиться о нём.

Понятно, что с ним безопаснее, но я не могу всю жизнь полагаться на него. Надо и самому что-то делать. К тому же со мной будет Умка.

Кузьма подал карету и передал вожжи Егору Каземировичу.

Я удивился. Неужели поездка в город сопряжена с такими же опасностями, как и поездка на завод?

Но Егор Каземирович объяснил:

— Мы не знаем, сколько человек будет в свите княгини Разумовской.

Стало понятно, что он решил на всякий случай сэкономить одно место для кого-нибудь из слуг.

Это снова ухудшило мне настроение — если Разумовские с такой огромной свитой ездят, то точно буду весь день выслушивать капризы избалованной девчонки… Не случайно же мои драгоценные соседи решили спихнуть на меня княжну. Будь она нормальная, вряд ли бы они решили от неё отделаться.

И свалилась же она на мою голову!

Так накручивал я себя, глядя, как Егор Каземирович усаживается поудобнее на козлах.

Но я место экономить не собирался. Поэтому скомандовал:

— Умка, ко мне!

Белый демонический волк моментально запрыгнул в карету и лёг у моих ног.

Егор Каземирович покосился на него, вздохнул и… ничего не сказал.

Да и попробовал бы возразить!

Провожать нас вышли все домашние. Как будто мы не в город поехали, а в кругосветное путешествие.

Матрёна стояла за спиной Прасковьи и выглядела очень несчастной.

Я вспомнил, что хотел наказать её за то, что она вчера утром сорвала мне тренировку. Но глядя на несчастный вид девушки, даже пожалел её.

Мне на минуточку стало интересно, что её так расстроило, но едва мы отъехали от крыльца, я и думать забыл о Матрёне. Мои мысли снова заняла княжна. Я ведь вчера не спросил, сколько ей лет! А вдруг она совсем малявка?

Хотя нет, малявку вряд ли бы отправили с парнем. Её скорее всего передали бы нянькам.

И сильно взрослая она тоже вряд ли. Взрослой женщине нашли бы спутника постарше. Мне так кажется.

Так что скорее всего княжна моя ровесница. Точнее, ровесница настоящего Володи Корнева. А мне лучше бы повзрослее…

Я вздохнул и решил отвлечься. То есть, переключить своё внимание на что-нибудь другое. А потому обратился к управляющему:

— Егор Казимирович, вы говорили, что хотите зайти кое-куда по поводу нашего завода. У вас какие-то идеи есть?

— Идеи-то есть, — ответил управляющий, — Вот только не знаю пока, как их реализовать.

— Поделитесь? — предложил я.

И Егор Казимирович начал рассказывать о своих планах, упоминая разные фамилии, с кем он собирался поговорить в первую очередь, с кем — во вторую, кого решил оставить про запас. Он щедро сыпал терминами и цифрами… Так, что я сразу же перестал понимать его. Но не мешал ему говорить. Понимал, что, проговаривая, он обдумывает свою теорию, пробует её на стойкость.

Я не перебивал его вопросами, просто слушал и кивал. И мысленно благодарил своего управляющего за то, что он помог мне отвлечься от мыслей о княжне Полине.

Когда Егор Каземирович замолчал, я и не заметил. Просто вдруг обнаружил, что мы едем в тишине.

Чтобы не возвращаться мыслями к княжне и не накручивать себя раньше времени, я решил посвятить это время культивации.

В своём мире я коротал время в дороге, слушая аудиокниги. Ну, либо авточтеца. На некоторых литературных площадках есть такая функция — автоматический чтец. Вставишь наушники в уши и вот ты уже в каком-нибудь чудесном мире, где есть магия, а герой восстанавливает справедливость, завоёвывает уважение и статус и между делом покоряет сердца красавиц.

Но здесь, в этом мире такой роскоши нет. Книги тут только бумажные. Хорошо ещё, что печатные, а не рукописные. Но хоть книги и печатные, однако очень дорогие. В дорогу такую не возьмёшь. Вот и осталось только медитировать.

Я сел поудобнее и, закрыв глаза, погрузился в свой внутренний мир.

Да, мне не привиделось вчера. Ядра действительно соединились, и системы каналов слились в одну. И моя ци теперь имела красный цвет.

Мо Сянь сказал, что я пробудил силу. Жалко, у меня не было вчера возможности понять, что я теперь могу и какими качествами обладаю. И сохранился ли у меня первый уровень культивации ци или мне нужно начинать всё сначала.

Но как бы там ни было, я решил прогнать ци по всем каналам и проверить есть ли где застойные места. И если вдруг они начали образовываться, то прочистить ци, пока намечающиеся застои не отразились на состоянии моего физического тела.

Прогнав ци несколько кругов и добившись равномерного течения и чистоты сияния ци, я вышел из медитации и по редеющим деревьям понял, что мы уже выехали из леса.

Мысли сами переключились на демонических зверей. Сначала на медведя, а потом и на демонических волков.

И тут вдруг всплыла одна вещь, о которой я хотел спросить Мо Сяня, но так и не спросил. Как выросли Умка и Шилань, я понимал — они втянули в себя энергию защитного поля, и это помогло им перестроить свои тела. А вот как выросла Глафира? Понятно, что это как-то связано с культивацией Мо Сяня. Ведь рост Глафиры произошёл во время медитации китайца.