Варя только вздохнула и руками развела, а Даша подпрыгнула радостно. И у двери продолжала прыгать, уже одетая, с рюкзаком за спиной.

– Тихо, распрыгалась! Мишку разбудишь! – рассердилась на нее Варя. – Пойдем уже, попрыгунья… Совсем ведь хорошие ботинки были, как так получилось, что подошва треснула?

– Да не знаю я, мам… Пошли уже новые покупать…

Оставшись одна, Лидия Васильевна немного посидела в тишине, потом прошла на цыпочках в комнату – поглядеть на Мишеньку. Он спал, раскинув ручки, тяжело дышал носиком. На лбу проступили мелкие бисеринки пота – температура спала…

Постояла над ним еще какое-то время, потом вернулась на кухню, села, огляделась. Подумалось вдруг: как долго тянется день! Такой странный день, будто из другой жизни.

Но ведь и в самом деле – из другой… И она в этой жизни другая. Она в этой жизни кому-то нужна оказалась по странному стечению обстоятельств. Или оно не бывает странным? А бывает таким, каким должно быть? Говорят же, что человеческая судьба обычно меняется в один день, и совершенно неожиданно меняется…

Задумалась и не слышала, как тихо вошла в квартиру Варя. И вздрогнула, когда увидела ее в дверном проеме.

– Ну что, купили Дашеньке берцы?

– Купили, Лидия Васильевна… Она мне в магазине чуть истерику не устроила…

– Почему?

– Так эти ботинки недешевыми оказались, какие она хотела! Я решила те выбрать, что подешевле, а она в слезы… Говорит, мне бабушка обещала, и все тут! И продавщица еще меня уговаривать принялась – мол, что же вы, если бабушка ребенку обещала? Представляете? Так в одночасье по Дашкиной прихоти вы и бабушкой стали, ага…

– Ой, правда? Надо же… А ты знаешь, мне очень приятно… Даже волнительно как-то… Я ведь бабушкой никогда не была! Это… Это же знаешь… Это как солдата в генералы произвести!

– Спасибо вам, Лидия Васильевна! Огромное вам спасибо за все!

– Ну вот опять ты… Уже сотню раз успела мне спасибо сказать, право слово!

– Так я и тысячу раз могу… И все мало будет, Лидия Васильевна. Вы же… Вы нас просто спасли… Сначала письмо принесли от Гриши, а потом… Наверное, не зря его Дашка потеряла, я думаю. Иначе вы бы к нам не пришли…

– Ладно, не будем больше об этом, Варенька. Давай лучше о другом поговорим.

– О чем, Лидия Васильевна?

– О тебе… Сядем за стол, и ты мне расскажешь, как же так все получилось… Что ты совсем одна, с детьми…

– Да это долгая история, я даже не знаю, с чего начать.

– Да хоть с чего начни. Ты ведь рано замуж вышла, я правильно поняла? Ты и сама еще как ребенок, а уже двое детей…

– Да, я рано замуж вышла… А с Гришей еще в детдоме познакомилась. Я ведь детдомовская, родителей своих никогда не знала. Подкидыш. Мне даже имя и фамилию в доме малютки придумывали. Вас это как, не пугает?

– Ничуть…

– Правда?

– Ну конечно! Почему я должна этого испугаться? Странная ты…

– Ну, если не пугает, я расскажу… Я вам все расскажу, Лидия Васильевна… И про детдом, и про Гришу, и как мы с ним хорошо жили… Да, мы очень хорошо жили, пока это все не случилось…

Варя долго рассказывала ей свою историю. Лидия Васильевна слушала и удивлялась, но старалась никак не выказывать этого удивления – боялась, что Варя обидится и замолчит. Но ведь и впрямь не верится, что такое может быть…

Особенно ее поразило отношение Вариной свекрови к семье сына. Ну ладно, невестку женщина не приняла, это еще как-то можно объяснить. Но внуки? Как не принять внуков? Как не беспокоиться, что с ними сейчас происходит? И вообще… Как это ей удалось выписать их из квартиры? Странно, странно…

– Так она в наследство эту квартиру получила, когда бабушка умерла… – пояснила Варя. – Мы же вместе с Гришиной бабушкой жили, в ее квартире…

– А бабушка – это ведь мать твоей свекрови, я правильно понимаю?

– Ну да… Мы с ней очень хорошо ладили. Она и детей любила…

– А почему же бабушка не позаботилась о вас, не оформила на внука, то есть на твоего мужа, квартиру? Почему так получилось, что она свекрови по наследству досталась?

– Ну да, так получилось… Бабушка и сама переживала по этому поводу. Извинялась даже… Говорила: это ж моя дочь, какая ни есть… А еще она ее боялась. Да и я ее тоже боялась…

– А Гриша?

– Гриша нет, не боялся. Он говорил: нельзя мать осуждать. И бояться не надо, и осуждать не надо, а просто жить своей отдельной жизнью, и все. Он очень умный был, Гриша… И добрый…

Варя замолчала и будто сникла, опустив глаза, но тут же испуганно спохватилась:

– Ой, да что ж я говорю такое? Почему был-то? Он есть… Есть и будет… И он вернется, и мы снова будем жить счастливо…

– А за что его осудили, Варь? – осторожно спросила Лидия Васильевна, тяжело вздохнув.

– За то, что человека сбил… На машине… То есть в приговоре так написали, но я-то знаю, что это не так! Потому что он не мог, понимаете? Не мог! Потому что не был он за рулем… Не был… Другой человек был, я точно знаю…

Варя хотела было продолжить, да не смогла – слезы потоком хлынули из глаз. Лидия Васильевна растерялась, подскочила со стула, засуетилась по кухне в поисках салфеток, но не нашла. Еще и Мотя прибежал из комнаты, путался под ногами, скулил и требовал к себе внимания. Она набросилась на него с отчаяния:

– Мотя, ты еще тут! Видишь, не до тебя сейчас!

Но Мотя продолжал скулить, глядел на нее умоляюще, будто хотел пристыдить: ты чего, хозяйка, совсем с ума сошла? С утра тут сидим… А мне давно на улицу по своим собачьим делам выйти надо!

– Сейчас, Мотя, сейчас… Я все понимаю, да…

Варя тем временем чуть успокоилась, проговорила, продолжая тихо всхлипывать:

– Вы идите, Лидия Васильевна, если вам надо… И простите меня… Как начинаю все это вспоминать, себя сдержать не могу…

– Да я понимаю, Варенька, я прекрасно тебя понимаю… И ты меня прости, что разбередила тебе душу своими вопросами! А Мотю и впрямь пора выгуливать, иначе это дело добром не кончится.

Мотя услышал хозяйку, понял, что добился своего, и помчался в прихожую, с готовностью сел у двери.

Пока Лидия Васильевна одевалась, Варя говорила быстро, будто боялась не успеть:

– Спасибо вам, большое спасибо! Я знаю, что мне никогда не удастся отблагодарить вас по-настоящему! Вы… Вы очень хороший, очень добрый человек… Вы… Вы…

– Варенька, ты чего это? – уже от двери обернулась к ней Лидия Васильевна, с трудом удерживая рвущегося с поводка Мотю. – Перестань, ради бога… Ты так сейчас говоришь, будто прощаешься! А я ведь еще приду… Сейчас кое-какие дела сделаю и приду… Ближе к вечеру, хорошо? Нет-нет, я не прощаюсь, Варенька, что ты…