– Чттт… пр’исходит? А? Кто… это… сделал? – выдавил он, тыча пальцем в разбитое стекло.

Малиновый оттенок его физиономии уже почти пугал.

– Кто-то забрался внутрь! – возбужденно затараторил Бенни. – Мы как раз шли мимо, а тут кааак грохнет… Там кто-то людей убивает – смотрите, что в витрине творится!!!

В витрине действительно, судя по всему, произошло что-то страшное. Джеллико поскреб в затылке.

– Гммм… – пробормотал он, все еще тяжело дыша. – Я лучше пошлю за помощью.

Он снова зашарил в поисках свистка и повернулся к главному входу.

– Мистер Джеллико, мистер Джеллико! Можно я для вас посвистю? – нашелся Гром. – Вам бы нужно еще подышать.

– Думаю, ты прав, – выдохнул полисмен и, протянув ему свисток, забарабанил кулаком в дверь.

Гром набрал полные легкие воздуху и выдал такую трель, что от нее чуть не разлетелась вдребезги еще одна витрина.

Именно этот звук и стал последней каплей для мистера Гребби. К этому времени он как раз докрался до отдела мужского платья. Услышав звон бьющегося стекла, он окончательно пришел в ярость. Вандалы! Хулиганье! Как они смеют?

Он покрепче сжал в руке свой верный «Режь-им-все». Любому пойманному грабителю еще крупно повезет, если он не обзаведется несколькими новыми дырками в шкуре, помимо предусмотренных природой!

Тут зазвенел эпохальный свист Грома! Полиция!

Надо срочно спрятать деньги! Скорее! Куда же их деть?

В панике оглядевшись по сторонам, он заметил на прилавке «Счастливую утку», которую днем своротил этот дурень Пейджет. Да! Один разрез, и деньги можно спрятать у манекена в животе.

Подбежав к кукле, он взмахнул ножом…

Диппи, который мирно храпел, распростершись на столе, услыхал топот и открыл глаза.

Увидав взбесившегося психа с разделочным ножом, который явно собирался вспороть ему брюхо, потрясенный Диппи рывком сел и заорал на пределе человеческих возможностей.

Потрясение мистера Гребби, впрочем, оказалось еще сильнее – если это вообще возможно. Когда у тебя на глазах манекен вдруг открывает жуткие зенки, садится и орет на тебя благим матом – такого никакие нервы не выдержат!

Он уронил нож, отскочил одновременно на шесть футов назад и на четыре вверх и тоже закричал. Вышло даже еще громче.

Саквояж вылетел из рук, ударился об пол, раскрылся, и фонтан блестящих монет щедро оросил округу.

В этот самый миг – мистер Гребби и Диппи так и продолжали орать дуэтом – дверь распахнулась, и в магазин ворвался констебль Джеллико, за которым по пятам неслась толпа улюлюкающих детей.

В магазине, конечно, было темно, но Бенни моментально чиркнул спичкой и зажег ближайший газовый рожок.

– Видите! – театрально возвестил он, указывая на трясущегося мистера Гребби. – Виновен и пойман с поличным, мистер Джеллико!

И понадежнее взяв свою детективную камеру, чтоб не колыхалась, он торжествующе сделал снимок.

– Чего? – не понял полисмен. – Так это ж сам хозяин магазина!

– А вы посмотрите на эти фальшивые деньги, мистер Джеллико! – сказал Гром. – Их тут тысячи, этих монет. Это он их пустил в оборот. Видите? Он и никто иной.

Все посмотрели на мистера Гребби.

Дрожа как осиновый лист, он без остановки бормотал: «Маненекен… маненекен…», – и голос у него был хриплый и сорванный.

Наконец, собравши остатки сил, он поднял руку и уставил указующий перст на прилавок. Все послушно посмотрели туда.

На полированной деревянной поверхности, вытянувшись во всю длину, лежал манекен, облаченный в макинтош марки «Счастливая утка».

Констебль Джеллико подошел к нему и потыкал пальцем.

– Ну? – сурово вопросил он. – И что с ним не так?

– Он сидел! Он смотрел! Глаза! Лицо! Ужас! А потом как заорет!

По другую сторону прилавка, незримая для остальных, Анжела зажимала руками рот Диппи, пока Зерлина шептала ему в ухо: «Тсссс, Диппи! Сиди тихо!»

– Совершенно ясно, что здесь случилось, мистер Джеллико! – уверенно вещал в это время Бенни. – Мистер Гребби собирался перепрятать свои фальшивые деньги, которые коварно пускал в оборот по всему Ламбету, но тут нечистая совесть взяла его, наконец, за горло, и с ним случилась иллюминация.

– Галлюцинация, – поправил его Гром.

– Да! Либо одна, либо другая. Как видите, он совершенно потрясен. Чувство вины, понимаете, такое дело… Все это время он горстями раздавал жителям города фальшивые деньги! Немудрено тут.

Констебль Джеллико, все еще тяжело дыша, подобрал одну из монет, внимательно осмотрел и попробовал на зуб.

– Гммм, – сказал он. – Это все – ваше имущество, мистер Гребби?

– Да! Да! Признаюсь! Это правда. Виновен! По собственному признанию! Только не оставляйте меня тут одного с… манекеном! Заберите меня отсюда, умоляю!

Констебль Джеллико пожал плечами и достал из кармана наручники.

– У меня нет иного выхода, кроме как применить закон во всей его суровости, – сказал он. – Гарольд Гребби, я арестовываю вас за распространение фальшивых металлических денег…

Во всей этой суматохе близнецы под шумок выволокли Диппи из магазина.

На улице – уже в который раз за вечер! – собиралась толпа. Узнав, за что именно арестовали мистера Гребби, толпа сильно рассердилась.

– Богачи вроде него вечно таскают деньги из карманов бедняков!

– Какой стыд!

– Голову ему с плеч, вот что я вам скажу! Ежели оно Карлу Первому сгодилось, так и ему сойдет!

– Не толпимся, господа, не толпимся! Проходим! – сказал констебль Джеллико, выводя на крыльцо все еще дрожащего и нервно зыркающего по сторонам предпринимателя. – Этот человек арестован в полном соответствии с законом. Сейчас я отведу его в участок и предъявлю обвинения… тоже в полном соответствии с законом. Освободите дорогу, а не то я вам ухи-то поначищу!

Как оказалось, никто не хотел, чтобы уши им чистил лично констебль Джеллико – прямо своими кулачищами размером с добрый окорок. Поэтому дорогу действительно освободили и вдобавок обеспечили бравому полисмену и пойманному преступнику почетный эскорт аж до самого участка.

Во главе процессии вприпрыжку бежал Гром.

– Мистер Джеллико, они же теперь освободят моего па, правда? Потому как если у них теперь есть настоящий преступник, получается, что па невиновен!

– За решения магистрата я никакой ответственности не несу, – важно отвечал ему на это констебль.

И пока что банде пришлось этим удовольствоваться.

В полицейский участок толпу, как водится, не пустили – только Бенни и Грома, которые выступали в качестве свидетелей.

Дежурный сержант записал их показания и сурово выслушал объяснения мистера Гребби насчет манекена.

– Он сел, понимаете? Открыл глаза! А потом как заорет на меня! Теперь я все понимаю, сержант – это было предвестие! Предупреждение! Я не должен был поддаваться искушению. Я никогда больше не поддамся, клянусь! О эти глаза! Эти страшные глаза!!!

– Гммм, – сказал сержант и дословно все записал.

Потом мистера Гребби