Он неподвижно лежал в постели, глядя в потолок спальни, гдешевелились под ветром тени листьев. Извиваясь, они сдваивались, создаваясилуэты, похожие на дикий виноград и лианы, на джунгли; силуэты, напоминающиеузоры, которыми были заткано полотно толстого ковра. На Дэнни была пижама«Доктор Дентон», но между пижамной курточкой и кожей наросла более тесноприлегающая фуфайка пота.

– Тони? – прошептал он. – Ты тут?

Ответа не было.

Он выскользнул из кровати, тихонько прошлепал через комнатук окну и выглянул на Арапаго-стрит, сейчас оцепеневшую и тихую. Было два часаночи. Снаружи ничего не оказалось – лишь пустынные тротуары, на которыххолмиками лежали опавшие листья, припаркованные машины да длинношеий фонарь науглу, напротив бензоколонки Клиффа Брайса. Из-за колпачка на верхушке инеподвижного остова фонарь был похож на чудовище из фантастического шоу.

Он оглядел всю улицу, напрягая глаза, чтобы заметитьнеясный, манящий к себе силуэт Тони, но там никого не было.

В кронах деревьев вздыхал ветер, а по пустынным тротуарам ивокруг колес оставленных на ночь автомобилей шелестели опавшие листья. Звук былочень тихим, исполненным скорби, и мальчик подумал, что, может статься, он – единственныйв Боулдере настолько вырвался из сна, чтобы слышать его. По крайней мере,единственный человек. Невозможно было узнать, что еще может оказаться там, вночи; что может красться по тени, подгоняемое голодом, приглядываясь и нюхаяветер.

Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ! Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ!

– Тони? – снова прошептал он, но без особой надежды. Ответомбыл только ветер, на сей раз он налетел куда резче, осыпав покатую крышу подокном Дэнни листьями. Несколько листочков, соскользнувших в водосточный желоб,замерли там, как усталые танцоры.

– Дэнни... Дэнни...

При звуке знакомого голоса он вздрогнул и, вытягивая шею,высунулся из окна, цепляясь маленькими руками за подоконник. Голос Тонипрозвучал в ночи, и она тихо, тайно ожила, шорохи не прекратились даже, когдаветер снова улегся, листья неподвижно замерли, а тени прекратили шевелиться. Онподумал, что возле автобусной остановки в нескольких домах от своего заметилкусочек тени потемнее, но было трудно сказать, правда это или обман зрения.

– Не езди, Дэнни...

Потом снова налетел порыв ветра, заставив его прищуриться, итень исчезла с автобусной остановки – если она вообще была там. Он постоял уокна еще (минуту? час?) некоторое время, но больше ничего не дождался. Наконец,Дэнни снова забрался в постель, натянул одеяло до подбородка и стал смотреть,как отбрасываемые недобрым светом уличного фонаря тени превращаются визвивающиеся джунгли, полные плотоядных растений, у которых было только одножелание: обвиться вокруг него, высосать из него жизнь и утащить вниз, во тьму,где красным пылало одно-единственное слово:

ТРЕМС.

Мама беспокоилась.

Она боялась, что «жуку» не потянуть все эти горные подъемы испуски и что они застрянут где-нибудь у обочины, а тем временем еще кто-топромчится по шоссе и столкнется с ними. Сам Дэнни был настроен болееоптимистически: если папа думает, что «жук» справится с этой последнейпоездкой, значит, так, наверное, и будет.

– Мы уже почти приехали, – сказал Джек.

Венди легонько пригладила волосы на висках.

– Слава богу.

Она сидела справа; на коленях, лицом вниз, лежала раскрытаякнижка Виктории Холден в мягкой обложке. На Венди было синее платье – Дэннисчитал, что красивее его нету. У платья был матросский воротник, отчего Венди внем выглядела совсем молоденькой – ни дать ни взять девчонка, котораязаканчивает колледж. Папа все время клал руку ей на ногу, много выше колен, аона, смеясь без остановки, скидывала ее со словами: «Муха, кыш».

На Дэнни горы произвели впечатление. Один раз папа брал егос собой в горы неподалеку от Боулдера, и они назывались Флэтайронские, но этибыли куда больше, самые высокие красиво запорошил снег, и папа сказал, чтотакое здесь бывает часто, круглый год.

А потом они въехали в _с_а_м_и_ горы – не в какое-нибудьпредгорье. Куда ни глянь, вокруг поднимались отвесные громады камня, такиевысокие, что даже вытягивая в окошко шею, увидеть их вершины стоило большоготруда. Когда они выезжали из Боулдера, было что-то около восьмидесяти градусов.Сейчас, сразу после полудня, здешний воздух казался прохладным, свежим ибодрящим, как бывает в Вермонте в ноябре, и папа включил печку... работала она,правда, не так уж хорошо. Они проехали несколько табличек с надписью «ЗОНАКАМНЕПАДА» (мама прочитывала ему каждую) и, хотя Дэнни встревоженно ждал, чтокакой-нибудь камень упадет, ничего не упало. По крайне мере, до сих пор.

Полчаса назад они проехали другой указатель – про него папасказал, что это очень важно. На этом указателе было написано: «ВЪЕЗД НАСАЙДВИНДЕРСКУЮ ДОРОГУ», и папа сказал, что зимой снегоочистители добираютсятолько досюда. Дальше дорога делается слишком крутой. На зиму ее закрывают – отмаленького городка Сайдвиндер (как раз перед тем, как добраться до этогоуказателя, они проехали через него) до самого Бакленда, штат Юта.

Сейчас они проезжали мимо другого указателя.

– Ма, а это что?

– Там написано: «МАШИНАМ, ЕДУЩИМ МЕДЛЕННО, ДЕРЖАТЬСЯ ПРАВОЙСТОРОНЫ». Это про нас.

– "Жук" справится, – сказал Дэнни.

– Пронеси Господи, – сказала мама и скрестила пальцы. Дэннипосмотрел вниз, на ее сандалии с открытыми носками, и увидел, что пальцы ногона тоже скрестила. Он хихикнул. Она улыбнулась в ответ, но он знал, что мамабеспокоится по-прежнему.

Дорога шла вверх, виток за витком, один S-образный поворотсменялся другим, и Джек переключил скорость с четвертой на третью, а потом навторую. «Жук» запротестовал, тяжело пыхтя, а Венди уставилась на стрелкуспидометра, которая упала с сорока до тридцати миль в час, а потом – додвадцати и там неохотно зависла.

– Бензонасос... – робко начала она.

– Насос выдержит еще три мили, – кратко сообщил Джек.

Каменная стена справа от них исчезла, открылась узкаяпрорезь долины. Темно-зеленая от обычных для Скалистых гор сосен и елей, онасловно бы спускалась в бесконечность. Сосны сменились серыми скалами, ониобрывались вниз на сотни футов и только там сглаживались. Венди увиделальющийся по одной из них водопад; раннее послеполуденное солнце сверкало в нем,как пойманная в голубые сети золотая рыбка. Горы были прекрасны, но суровы.Венди подумалось, что они редко прощают ошибки. Дурное предчувствие – предчувствиенесчастья – сковало ей горло. Дальше к западу, в Сьерра-Неваде, как-то разснежные заносы отрезали от остального мира компанию Доннеров. Чтобы выжить, ониели друг друга. Горы редко прощают ошибки.