– Сложно устроен этот мир, вы не находите? В смысле –непросто в нем сориентироваться. Нас, понимаете, никто этому не учил.

Люси припомнила, что ей рассказывала Эмма.

– Вы ведь в прошлом летчик-истребитель? – сказалаона. – Награждены медалью «За летные заслуги»…

– В этом как раз вся закавыка. Вы заслужили награду, илюди стараются облегчить вам жизнь. Дают работу, и так далее. Но только работа– сплошь канцелярская, к какой вы попросту непригодны. Сидеть за письменнымстолом, ковыряться в цифрах… У меня были, скажу вам, собственные идеи –пробовал предпринять кое-что пару раз. Но без финансовой поддержки – никуда.Таких, кто готов раскошелиться и вложить деньги, не сыщешь. Будь у меня хотьмаломальский начальный капитал… – Он тяжело задумался. – Вы не былизнакомы с Эди, правда? Моей женой? Ну да, естественно. Она была совсем другая,чем все эти. Во-первых, моложе. Служила в Военно-воздушных силах. Всегда говорилапро отца, что это второй Эбенезер Скрудж [4]… И знаете, так онои есть. Трясется над каждым грошом. А ведь с собой ничего не унесет. Деньги, когдаон умрет, поделят между детьми. Доля Эди, понятно, достанется Александру. Он,впрочем, не сможет трогать капитал, пока не достигнет двадцати одного года.

– Простите, но, может быть, вы все же слезете со стола?Мне нужно приправить кое-что и приготовить подливку.

В эту минуту, разрумянясь и тяжело дыша, прибыли Александрсо Стоддарт-Уэстом.

– Привет, Брайен, – ласково обратился Александр котцу. – Вот ты, оказывается, куда забрался… Слушайте, какое обалденноемясо! И пудинг йоркширский будет?

– Будет.

– У нас в школе дают не пудинг, а кошмар какой-то –сырой весь, непропеченный.

– А ну-ка, не мешаться под ногами! – сказалаЛюси. – Мне еще подливку делать.

– Побольше сделайте. Два полных соусника, ладно?

– Ладно.

– Годится! – старательно выговаривая это словцовставил Стоддарт-Уэст.

– Я только бледную не люблю.

– Будет не бледная.

– Она потрясно готовит, – сообщил отцу Александр.

Люси почудилось на миг, что эти двое поменялись ролями.Александр разговаривал с отцом, как снисходительный родитель.

– Вам чем-нибудь помочь, мисс Айлзбарроу? –вежливо осведомился Стоддарт-Уэст.

– Да, помогите. Александр, ступай-ка ударь в гонг. Ты,Джеймс, неси в столовую этот поднос, хорошо? А вы, пожалуйста, мистер Истли,несите мясо. Картошку и пудинг возьму я.

– Тут из Скотленд-Ярда приехал человек, – сказалАлександр. – Он, как вы думаете, будет с нами есть?

– Это смотря как распорядится твоя тетя.

– Тетя Эмма, наверно, была бы не против. Она любитугощать гостей. Я только боюсь, дядя Гарольд не захочет. Такой стал дерганыйиз-за этого убийства. – Выходя из дверей с подносом, Александр счел нужнымподелиться через плечо дополнительной информацией: – С этим, из Скотленд-Ярда,сейчас в библиотеке мистер Уимборн. Он, правда, на ланч не останется. Сказал,что ему нужно обратно в Лондон. Идем, Стоддарт… А, он пошел бить в гонг.

С этой секунды во всем доме царствовал гонг. Стоддарт-Уэстбыл истинный артист, он вкладывал в свое занятие всю душу – вести разговорысделалось невозможно.

Брайен понес в столовую мясо, Люси последовала за ним совощами – и вернулась на кухню забрать два полных соусника с подливкой.

Эмма, спускаясь торопливо с лестницы, застала в холлемистера Уимборна, который натягивал перчатки.

– Вы правда не хотите чуточку задержаться, мистерУимборн, и поесть вместе с нами? Ланч готов.

– Нет. У меня в Лондоне назначена важная встреча. Впоезде есть вагон-ресторан.

– Мы так вам обязаны, что вы нашли возможнымприехать, – благодарно сказала Эмма..

Из библиотеки вышли оба инспектора. Мистер Уимборн задержалруку Эммы в своей.

– Вы только не волнуйтесь, милая, – сказалон. – Это – инспектор сыскной полиции Краддок из Нового Скотленд-Ярда, онприехал принять дело в свое ведение. В 2.15 будет здесь снова, чтобы задать вамкой-какие вопросы и, быть может, узнать факты, небесполезные для следствия. Но,повторяю, волноваться вам не о чем. – Он поднял глаза на Краддока. –Могу я передать мисс Кракенторп, что вы мне сказали?

– Конечно, сэр.

– Инспектор Краддок говорит, что это преступление почтинаверняка не местного характера. Есть основания полагать, что убитая женщинаприехала из Лондона и, вероятно, иностранка.

Эмма Кракенторп сказала отрывисто:

– Иностранка, вот что. Не француженка?

Мистер Уимборн, который явно завел этот разговор с цельюутешить, слегка оторопел. Дермот Краддок быстро перевел взгляд на лицо Эммы.

Почему, спросил он себя, она сразу сделала вывод, что убитаяженщина – француженка? И почему мысль об этом привела ее в такое смятение?

Единственными, кто действительно отдал должное за ланчемкулинарному искусству Люси, были мальчики да Седрик Кракенторп, на которого какбудто не оказали ни малейшего влияния обстоятельства, побудившие его опятьвернуться в Англию. Он, кажется, воспринимал все случившиеся, как довольноудачный анекдот в духе черного юмора.

Эта позиция, не могла не заметить Люси, вызывала крайнеераздражение у его брата Гарольда. Гарольд, казалось, рассматривал убийство какзлостное оскорбление фамильной чести Кракенторпов и в сильном расстройствечувств едва притронулся к еде. Эмма сидела с озабоченным и несчастным видом итоже почти ничего не ела. Альфред, погруженный в свои мысли, по большей частимолчал. Он был недурен собой, с худым, смуглым лицом и, пожалуй, слишком близкопосаженными глазами.

После ланча вернулись оба офицера полиции и вежливопригласили на несколько слов мистера Седрика Кракенторпа.

Инспектор Краддок вел беседу в самом приветливом и дружескомтоне.

– Присаживайтесь, мистер Кракенторп. Вы, как я понимаю,к нам прямо с Балеарских островов? Живете там?

– Да, вот уже шесть лет. На Ивисе. Больше подходит мне,чем здешние унылые края.

– Солнышка вам перепадает больше нашего, несомневаюсь, – дружелюбно сказал инспектор. – Вы ведь не так давно ужеприезжали – на Рождество, если быть точным. Какая же надобность так быстропривела вас сюда опять?