Для побега было всё готово. Вещи припрятаны в укромном месте, дожидаясь своего часа. Кажется, я даже слышала, как громко возмущалась Велеата, визгливо обвиняющая служанок в том, что они потеряли её драгоценности.

Я примерила чёрное, длинное платье, которое для этого мира было чересчур откровенным, оголяя плечи и игриво приоткрывая стройные ноги. Но мне нравился тугой корсет, поддерживающий мою талию, а также чёрный шлейф, вкупе с кокетливо приспущенными полупрозрачными рукавами.

Вдвойне жаль, что вся эта красота вынуждена слоняться по Дворцу Цветов, в нервном ожидании конца пира. Я знала, что не убегу далеко без одной важной вещи. Её придётся украсть. А сделать это возможно лишь тогда, когда Даррен вырубится от выпитого.

Отчаянно скучая, вышла на балкон, ежась от резких порывов ледяного ветра. Яркий салют сиял всеми красками радуги. Теплая ночь для севера… Лето почти на исходе.

«А ведь мне уже семнадцать» - эта мысль проскочила сама собой. В вотчине Короля я почти семь месяцев. Это… Странно. Время течёт до обидного быстро.

И я всё ещё жива. Разве что метка, горящая на шее клеймом, не даёт расслабиться.

Ничего. Я сбегу. Для этого всё готово. До свободы всего один шаг в пугающую бездну.

… На подступах к обители наложниц послышались шум и ругань. Я с любопытством перегнулась через перила, отмечая то, что Король и его верноподданные, очевидно, дошли до той степени кондиции, что решились таки на штурм.

Второй час ночи, господа… Засовы трещали от нападок крепких, злых и чрезвычайно пьяных мужчин. Впрочем, если с ними Аскерос – они определенно прорвутся. Стоит начать обратный отсчёт.

Я слышала, как ломаются рубежи, заботливо укрепленные персоналом Дворца. Хм, по логике, мне бы укрыться, как и остальным наложницам, но… Разве этих захватчиков что-то сдержит? Да и моё пребывание на балконе, хотя бы, является неразгаданной тайной.

Впрочем, оказалось, что не для Короля. Я расслабленно облокотилась на перила, когда он вырос передо мною, в распахнутом парадном мундире. Пахнет пряной брагой. Немного вином.

И, совсем чуть-чуть… Кровью. Кровь всегда преследовала хладнокровного Короля.

— Прячешься? – его серебристые волосы растрепаны. Эта непривычная небрежность придавала мужчине разбойничий вид.

— Как я могу, Ваше Величество? – улыбаюсь, в этот раз даже искренне. На его лице спектр эмоций, вызванных опьянением. Он шумно вздыхает и неожиданно отчитывает меня:

— Ты ничего не подарила на Вознесение, наложница. Не уважаешь своего Короля?

Я словно ото сна очнулась. Вспомнила, насколько он опасен.

— Я подарила вам всю себя, неужели этого мало? – стараюсь заигрывать с ним, но Аскерос, бес его подери, хмурится.

— Нет. Ещё нет.

Он подаётся вперед и я едва не вскрикиваю. Потому что… Король перекинул меня через плечо, легко, как тростиночку.

— П-пустите! – я ощерилась, пытаясь вырваться из крепкой хватки. Но куда там… Захватчик с трофеем чинно покинул Дворец Цветов.

 *  *  *

Знакомые покои, в которых мне уже доводилось унижаться перед ним. Даррен скидывает меня на кровать, словно тряпичную куклу. Я подбираю под себя ноги, следя за тем, как неспешно он стаскивает мундир с плеч, глядя мне в глаза.

Сын нимфы был сказочно прекрасен и не менее сказочно пьян. Его зелёные глаза лихорадочно мерцали, приковывая к себе внимание. Я не успела запротестовать, когда Аскерос одним ёмким движением подмял меня под себя, спуская рубашку со спины.

Кажется, я ему в этом помогла. Это желание звенело в голове колоколами. Я хотела его, глупо отрицать.

Ледяной Король – что-то неподвластное. Редкое оружие, которое даётся в руки добровольно лишь раз.

Должно быть, в итоге я уподобилась в низменных желаниях остальным наложницам, но… Не жалею о подобном.

Его руки властно задирают юбку платья, оглаживают мои бедра. Даррен покрывал изгиб шеи жгучими поцелуями и каждое это касание отзывалось в моей голове бешеным тамтамом.

Невозможный. Я не любила его, верно. Он вызывал уважение и низменную страсть, приправленную толикой страха. Но этот страх сейчас вовсе не останавливал, только распалял сильнее.

Метка на шее сжалась голодным пауком. Приносила боль, такую отрезвляющую… Возвращающую с небес на грешную землю.

— Даррен, - я впервые назвала его по имени, начиная выворачиваться из рук мужчины. Но он пресек мои попытки на корню, сжимая запястья в стальной хватке.

— Если твои губы яд – сейчас я согласен отравиться.

Этот шёпот заставляет меня шокировано уставиться на него. Аскерос воспользовался моим замешательством, мгновенно впиваясь в губы жадным поцелуем.

А я снова забылась.

Находиться в его руках, чувствовать горячие уста и рваные укусы… Кажется, ничего подобного я не испытывала ни с кем раннее.

Или позабыла? В любом случае, все меркло. Он – единственный, на кого стоило обращать внимание.

На губах выделяется горечь, которую Король слизывает с игривостью. Яд.

Меня прошибло холодным потом. Неужели на него он правда не действует? Я ведь даже не хотела этого, оно…

Само.

В панике пытаюсь вырваться из хватки Ледяного Короля, но он, кажется, не желает выпускать. Упрямый зверь. Мои освободившиеся руки потянулись к пафосной вазе, что стояла у изголовья кровати.

На этот раз я поцеловала Даррена первой, чувствуя пьянящий вкус его губ… А потом резко опустила вазу на затылок Короля.

Он вырубился беззвучно.

На миг я испугалась, что убила его. Но нет, пульс прощупывался… Таким его не сломишь. Я же была… В панике, если честно.

Яд. Метка. Король.

Я могу убить его. Но…

Зелёные глаза Севера не могут закрыться из-за одной упрямой южанки. Только не из-за меня.

Я смотрю на его руку и вижу тот самый перстень Триалона. Острая грань магического камня тускло манит. Обхватываю его, ловлю в зеркале своё бледное, изумленное отражение.

То, что нужно сделать, приходит само собой. И острая часть перстня безжалостно вспарывает кожу на шее сзади… Я безжалостно выкорчевываю метку, вскрикивая от невыносимой боли, едва не теряя сознание от этих ощущений.

 *  *  *

Той ночью из Замка Варош исчезло сокровище Ледяного Короля.

… В неизвестном направлении…

Бежала 13-ая наложница.

Рубиновое вино причудливым образом плескалось в бокале, повинуясь моему ленивому жесту. Забавно, многие твердили, что этот особый сорт вина – слишком похож на вязкую кровь мертвеца.